Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

Да и, откровенно говоря, мне бы и не хотелось ни о чем забывать. Эта ночь — самое прекрасное из того, что было в моей жизни. Несмотря на все возможные последствия, лично я ни о чем не жалею. За исключением того факта, что случайно сделал больно своей возлюбленной, когда впервые попал внутрь нее. Но что, если теперь она не захочет иметь со мной ничего общего? Страх поселился глубоко в груди, выбил из легких воздух и мучительно сдавил горло. Я не мог произнести даже слова. Да и что тут можно сказать в принципе? Банальное «привет» выглядит глупо. Технически мы даже не прощались. «Как спалось?» — еще глупее. Можно подумать, это не она сладко сопела мне в шею. А что еще сказать, я не знаю — хоть убейте. Ну, ведь не спрашивать же у любимой открытым текстом, жалеет ли она о произошедшем! Это, в конце концов, просто бестактно! Поэтому я молчал, лишь взволнованно глядя на девушку. Она тоже не говорила ни слова, как будто слегка растерявшись.

Тут до нас дошел весь комизм этой ситуации. Нет, ну, вы подумайте! Вчера полночи испытывали кровать на прочность, а теперь смущаемся, как двенадцатилетки после первого несмелого и неумелого поцелуя! Мгновение — и я увидел, как губы моей любимой растягиваются в улыбке. О, это было прекрасно! Облегчение огромной силы накрыло мою душу, и я просто не мог не улыбнуться в ответ. Так мы лежали минут пять, улыбаясь, как идиоты. Я понимал, что Нина вовсе не жалеет о вчерашней ночи. Понимал. И все равно не знал, что сказать. Однако возлюбленная избавила меня от такой необходимости, потому что сама нарушила молчание словами:

— Мне понравилось засыпать и просыпаться рядом с тобой.

— Мне тоже, — честно признался я.

— И ночь была просто… небесной, — смущенно прибавила моя Фелисити.

— Не вздумай только покраснеть, — поспешно заявил я, заметив алые пятна на ее щеках. — А то я подумаю, что ты лжешь.

— Нет, все, действительно, было потрясающе, — заверила меня моя девушка. — Просто я не привыкла говорить о… таких вещах.

— Вы с родителями никогда не…

— Разумеется, нет. Папа умер бы от стыда, заведя подобный разговор, А мама… она просто считает, что я еще слишком мала.

Тут только я осознал всю глупость своего незаконченного вопроса, который Нина поняла мгновенно. Рикардо в жизни бы не решился заговорить с дочерью о сексе. Я даже представить эту сцену затруднялся, честное слово! А что касается Аны… наверное, эта особа просто была слишком занята, принижая самооценку Нины еще и еще.

— Об этом я говорила только с Луной, — продолжала моя возлюбленная. — После того, как они с Маттео… ну, ты понимаешь.

Больше всего мне, в тот момент хотелось прикинуться дураком, чтобы услышать такого рода слова из уст самой девушки. Но не стоило пытаться изменить ее так быстро. Вчера ночь. Она несколько раз переступала через свою застенчивость, прекратив смущаться своей наготы и подарив мне девственность. Однако самым сложным для нее будет научиться произносить слово «секс», не заливаясь краской. Пока таких испытаний лучше избегать. Поэтому я просто улыбнулся и кивнул.

— Но теперь мне понятно, — добавил Нина, — почему мою подругу так трудно вытащить погулять на выходных, в последнее время.

Я расхохотался.

— А давно это с ней?

— Началось в конце октября, — ответила моя возлюбленная. — Тогда у них с Маттео и было…

Я снова кивнул, позволяя ей благополучно проглотить неприличное слово.

— После этого Луна стала почти все свободное время проводить в доме Бальсано, — заключила та.

Меня не удивило, что такие эскапады происходили именно там. Заниматься любовью с девушкой прямо под носом у ее родителей — это все равно, что собственноручно рыть себе могилу. Другое дело — в доме Анхелло. Тот никогда не контролировал поведение сына. Была бы жива мать Маттео, — она еще могла вмешаться. Но нет. Альбертина умерла от рака, едва моему другу исполнился годик. Он и не помнит ее толком.

— И теперь ты понимаешь, почему твоей подруге не хочется оттуда уходить? — со смехом спросило я у Нины.

— Понимаю, — призналась та. — Особенно, если ей хотя бы наполовину так же хорошо, как мне было вчера.

Я улыбнулся, как Чеширский Кот. Но тут вспомнился один момент.

— Слушай, — нервно и уже без улыбки спросил я. — А что с тобой случилось, когда я впервые… ну, попал внутрь? Ты заплакала и закричала.

— Не переживай, — успокоила меня девушка. — Это нормально. Луна говорит, в первый раз всегда больно. Не буду посвящать тебя в подробности. В общем, так девушки расстаются с невинностью. Больше этого со мной не будет. И спасибо тебе, что позволил привыкнуть.

— Я так испугался! — вздохнул я.

Нина захихикала.

— Ты чего? — не понял я.

— Я тебе скажу, — со смехом пояснила моя девушка, — ты еще нормально отреагировал! Луна рассказывала, Маттео вообще, сначала хотел бежать за врачами!