Пятеро, что ждут тебя на небесах

Эдди переступил очередной порог и на этот раз оказался в итальянской деревне. Вокруг на холмах виднелись виноградники и сельские постройки из известкового туфа. У большинства мужчин были влажные, зачесанные назад черные волосы, а у женщин – темные глаза и прекрасные лица. Эдди отыскал себе место возле стены и оттуда принялся наблюдать за женихом и невестой, которые ручной пилой распиливали бревно. Звучала музыка – флейты, скрипки, гитары, – и гости закружились в безумном вихре тарантеллы. Эдди попятился, и вдруг взгляд его упал туда, где толпа редела.

Подружка невесты, в длинном бледно-сиреневом платье и вышитой соломенной шляпке, с корзиночкой засахаренного миндаля в руке, медленно двигалась в толпе гостей. Издалека казалось, что ей лет двадцать.

– Per l’amaro e il dolce?.. – спрашивала она, предлагая сладости. – Per l’amaro e il dolce? Per l’amaro e il dolce?

При звуке ее голоса Эдди задрожал. Покрылся испариной. Ему захотелось бежать без оглядки, но ноги словно вросли в землю. Девушка шла прямо к нему. Из-под полей шляпки, увитой бумажными цветами, она взглянула на него.

– Per l’amaro e il dolce? – Она улыбнулась и протянула ему миндаль. – В горечи и в сладости?

Темные волосы упали ей на глаза, и сердце Эдди чуть не выпрыгнуло из груди. Губы его медленно приоткрылись, и из самой глубины его существа мало-помалу потянулся звук – начало имени, того единственного, что приводило его в подобное состояние. Он упал на колени.

– Маргарет… – прошептал он.

– В горечи и в сладости, – повторила она.

Сегодня у Эдди день рождения

Эдди с братом сидят в ремонтной мастерской.

– Это, – гордо произносит Джо, держа в руках дрель, – новейшая модель.

На Джо клетчатая спортивная куртка и черно-белые кожаные туфли. Эдди считает, что Джо одет слишком модно – а модно, в его представлении, значит «выпендрежно». Но ведь Джо теперь коммивояжер в компании, торгующей хозяйственными товарами, и Эдди, что годами носит одно и то же, ему не судья.

– Да, сэр, – продолжает Джо. – И еще вот что: она работает от батарейки.

Эдди осторожно берет в руки батарейку, маленькую вещицу под названием «никелевый кадмий». Трудно поверить в ее реальность.

– Включи, – говорит Джо, протягивая Эдди дрель.

Эдди нажимает кнопку. Дрель взрывается грохочущим визгом.

– Здорово, а? – кричит Джо.

В то утро Джо рассказывает Эдди о своей новой зарплате. Она в три раза больше, чем у Эдди. Потом Джо поздравляет Эдди с повышением: он теперь будет главным по ремонтным работам на «Пирсе Руби» – должность, которую когда-то занимал их отец. Эдди хочется ответить ему: «Если ты считаешь, что это такая прекрасная работа, почему бы тебе самому на нее не пойти, а я бы пошел на твою?» Но он этого не говорит. Эдди никогда не говорит о том, что его по-настоящему волнует.

– Привет! Кто-нибудь тут есть?

В дверях стоит Маргарет, в руках у нее скрученные в рулончик оранжевые билетики. Эдди, как обычно, скользит взглядом по ее лицу, по ее оливковой коже, по кофейного цвета глазам. Этим летом Маргарет стала кассиршей на «Пирсе Руби» и теперь носит традиционную форму работников парка: белая рубашка, красный жилет, черные бриджи, красный берет, а чуть ниже ключиц – нашивка с ее именем. От одного вида этой нашивки у Эдди портится настроение, а еще больше оттого, что рядом стоит его преуспевающий братец.