Пятиозерье

Именно чёрная куртка первой привлекла внимание выскочившей из раскалённого пищеблока Веры — перекурить и глотнуть свежего воздуха (тоже, конечно, не прохладного, но по сравнению с экваториальным климатом столовой вполне приемлемого). Ей, изнывавшей у плиты в натянутом на голое тело коротком белом халатике, показалось диким, что кто-то способен в тридцатиградусную жару существовать в одежде из плотной чёрной ткани.

Докуривая сигарету, Вера следила: вот гость медленно идёт, поглядывая по сторонам, вот остановил одну из вожатых младших отпядов, спешившую по каким-то своим делам…

Их разговора она не слышала, но обратила внимание на странную, напомнившую ей знаменитого генерала неподвижность лица прибывшего. Шевелились лишь задающие вопрос губы; жестикуляция почти отсутствовала, за весь разговор один-единственный жест — волнообразное движение руки в районе шевелюры. Вожатая что-то отвечала, показывая рукой вверх, в сторону БАМа, «пятёрки» и «шестёрки».

Пришелец кивнул вожатой, попытался улыбнуться — получилось плохо, рот дёрнулся в незаконченном движении — и неспешно направился вверх по главной аллее. А Берг вернулась на кухню, до полдника оставалось меньше сорока минут.

Человек в чёрной куртке двинулся дальше.

Он выглядел совершенно чужим и инородным здесь, в залитом солнцем лагере — мысль о том, что у него могут отдыхать тут дети, не пришла бы никому в голову. Почему-то людей с подобной внешностью никак не вообразить любящими папашами, окружёнными ребятнёй.

Человек двигался вперёд уверенно и прямо, как танк пс детской песочнице — двигался в сторону шестого корпуса; следующими из увидевших его обитателей лагеря стали Ленка со Светой. Он их, впрочем, не заметил за окнами библиотеки, где подруги обсуждали новенького в четвёртом отряде — белоголового мальчика по имени Тамерлан.

— Это сынок одного нового русского, предпринимателя-азербайджанца… — Ленка сама поняла, что сказала странную вещь. — Ну… в общем… богатый у него очень папа.

Света удивилась. Отпрыски действительно богатых семейств отдыхали на лучших пляжах мира, но никак не в бывшем пионерлагере. Даже в «шестёрке», считавшейся элитной, жили в основном чада предпринимателей ларечно-павильонного уровня и менеджеров средней руки фирм.

— В общем, это теперь персона VIP в моём отряде; лично СВ предписала его не обижать, не перетруждать, не надоедать, но и не давать скучать.

Аббревиатуру «Эс-Вэ» Астраханцева произнесла так, что Свете подумалось: она подразумевает под этими буквами не «старшую вожатую», а какое-нибудь менее благозвучное словосочетание. А Ленка продолжала:

— Тем более что парнишка маленько контуженый — зимой копался в компьютере, схлопотал удар током. Жив остался, и всё прошло, но вот голова поседела — до этого был чёрный, как и папочка… А что, вы с ним уже познакомились, откуда такой интерес?

— Да… Встретила их сегодня утром, вместе с отцом и Горловым. Странный случай тогда произошёл… с Чубайсом. Никогда ничего похожего не видела…

Ленка раздражённо фыркнула. Кошек она не любила, а Чубайса особенно. Хотела сказать что-нибудь едкое, машинально посмотрела в окно… И замолчала.

…Лицо идущего мимо библиотеки человека в чёрной ветровке и чёрных джинсах показалось Астраханцевой незнакомым. Совершенно незнакомым. Но что-то при виде его зацепило, укололо, царапнуло Ленку по восприятию.

Что-то тревожное.

05 августа, 14:18, ДОЛ «Варяг»

Мальчик по имени Тамерлан выскользнул из шестого корпуса и двинулся вниз по склону, в сторону центральной части лагеря. Шёл напрямик, игнорируя бетонные дорожки и протоптанные тропинки. Откос, там, где он спускался, был крутой и неровный, но белоголовый мальчик шагал легко и непринуждённо, словно прогуливался по самому удобному для променада месту.

Целью его похода стал небольшой деревянный домик, живописно затерянный в разросшихся кустах жасмина.

Тамерлан неторопливо обошёл строение вокруг. Внимательно и заинтересованно изучил сверху донизу, как будто имел дело с уникальным произведением деревянного зодчества. Но дом никаких архитектурных изысков не имел, а имел три выходящие наружу двери — за ними размещались небольшие квартирки для работников лагеря (комнатка с прихожей, без санудобств и кухни).

У третьей двери мальчик остановился, сжал в ладони дверную ручку и замер с полузакрытыми глазами. Но никто, будь у этой сцены зрители, не назвал бы его позу нерешительной — скорее подумал бы, что стоит он уверенно, а если взялся за ручку и медлит распахнуть дверь — значит, так и надо.

Затем началось странное.

Замок щёлкнул раз, другой — казалось, что его отпирали изнутри, не дождавшись от застенчивого гостя ни звонка, ни стука. Дверь приоткрылась — но никто за нею не стоял. Тамерлан шагнул внутрь.