Пятиозерье

В следующую секунду мир встал на дыбы и перевернулся вверх тормашками. Всё вокруг: и усыпанная хвоей и шишками дорожка, и виднеющаяся слева полоска озера, ивековые сосны, и голубое, без единого облачка, небо — проделало головокружительное сальто, с хрустом и треском опустившись на прежнее место, но уже в ином положении…

…Она встала, пошатнувшись.

Болело колено. Под джинсами наверняка был кровоподтёк. Саднил разбитый локоть.

Света вернулась на несколько шагов назад, подозрительно посмотрела на сосновый корень, выступающий из дорожки и некстати подвернувшийся под ногу. Странно, во время утренних пробежек она научилась автоматически, почти не глядя под ноги, перепрыгивать такие препятствия, в изобилии усеивающие лесные тропы…

Боль и неожиданность падения прояснили голову и разогнали остаток сна. Дальше Света шла, всё больше недоумевая: что погнало её непонятно куда и зачем? Неужели дурацкое сновидение?

Но тревога осталась. И не нуждалась в рациональных объяснениях своего существования…

Ретроспекция. Детство СВ

Тогда — тридцать лет назад — её звали, конечно же, не СВ. И даже не Галиной Андреевной.

Её звали Галей Савич, чаще — Галочкой, а то и Галчонком. Потому что было ей тринадцать лет. Она и выглядела совсем по-другому — высокая, но угловатая и худенькая, остроглазая пионерка с хорошей улыбкой и едва наметившейся грудью.

И «Варяг» — где всё началось и всё продолжилось — был другим. Старые деревянные здания корпусов-бараков как раз тогда сменялись кирпичными — те ещё строились, под ключ к началу сезона сдали всего один.

На остальных продолжались работы, часть лагеря занимали стройплощадки, входить куда пионерам строжайше запрещалось — всё равно, конечно, тайком лазали. Строители ругались — и на это, и на заказчиков, не дающих толком развернуться, не позволяющих спилить без нужды ни одну старую сосну или сложить лишний штабель плит на полянке…

Новый, обживаемый корпус (ещё спустя добрых лет пятнадцать его так и звали — «Новым», лишь потом неофициально переименовав в «тройку») позволил расселить сразу четыре наиболее обветшавших жилых барака. Пока не снесённые, они использовались по-разному. В двух жили строители, два других лагерное начальство заняло под склад всякой ненужной рухляди — любопытные малолетние обитатели лагеря, понятное дело, лазали и туда.

Контингент пионеров тоже был в те годы иным. «Бригантины» ещё не существовало, хотя имелся нигде пока не утверждённый проект расширения лагеря, создания его филиала здесь же, в Пятиозерье, но в нескольких километрах, в другом живописном месте, — на берегу Большого озера всем желающим отдохнуть становилось тесновато. Трудновоспитуемые подростки («тэвешники»), о летнем отдыхе которых районные ИДН и тогда заботились, отдыхали здесь же. Перевоспитывались в дружной пионерской семье. Отучались от дурных привычек: курить и по мелочам подворовывать, выражаться матом и отращивать волосы «под битлов», устраивать жестокие ночные «прописки» и вшивать в брюки клинья, превращавшие их в подметающие улицу супер-клеши. И изводить зубные щётки на изготовление наборных рукоятей для самодельных аляповатых финок… Справедливости ради надо сказать, что проблемы с наркоманией и токсикоманией среди ТВ-подростков в те времена почти не возникали.

Возможно, кто-то из них действительно перевоспитался, стал нормальным человеком и не пошёл накатанной дорожкой — по другим лагерям, по тем, в которых вышки стоят не только на пляже… Но в любом процессе всегда наличествует и обратная связь — иные из коренных обитателей «Варяга», дети из благополучных семей корабелов, позаимствовали приблатнённые привычки «тэвешников»…

По крайней мере, Галочка Савич — будущая СВ — так никогда и не узнала: «тэвешники» или нет подошли к ней, когда она в одиночку пробралась в старый расселённый корпус — тот самый, занятый под склад ненужной рухляди.

Подошли неслышно и незаметно. Она стояла у заколоченного окна, высматривая в щель между досками, не идёт ли водящий — эту игру в прятки Галочка рассчитывала выиграть. Шагов сзади она не услышала — рядом грохотала стройплощадка. Несколько рук схватили её неожиданно.

А в скулы с двух сторон упёрлись, не давая повернуть головы, две финки. Аляповатые, сделанные не слишком умелыми руками, с трёхцветными рукоятками из кусочков зубных щёток…

Но старательно заточенные.

09 августа,14:29, ДОЛ «Варяг», ленинская комната

— Узнать поближе? — Тамерлан остановился и снова внимательно посмотрел на СВ.

По лицу мальчика пробежала мимолётная тень, верхняя губа едва заметно дёрнулась вверх.

Окажись здесь Булат Темирханович, проживший с Тамерланом несколько месяцев после электротравмы, он бы наверняка сказал: сын увидел что-то гнусное, омерзительное, вызывающее крайнюю степень брезгливости…

— Узнать поближе? — казалось, он принял решение. — Это очень просто…