Пятисотлетняя война в России. Книга первая

Алиева так уже и звали в Баку — «Гарун-аль-Рашид» и с ностальгией вспоминали времена Ахундова. В настоящее время, по сведениям Андропова, Алиев лихорадочно готовится к предстоящему визиту в Баку самого Брежнева, отливая по этому случаю золотой бюст генерального секретаря весом 15 килограмм, подбирая бриллианты и антиквариат, поскольку слабость к этим предметам как самого Брежнева, так и членов его семьи была общеизвестна.

А время для действий стремительно уходило.

Земляк Андропова по Ставрополью, член Политбюро ЦК КПСС Федор Кулаков, отвечающий в Политбюро за сельское хозяйство, разделял все взгляды шефа тайной полиции и был тем практически единственным человеком, на которого Андропов не только рассчитывал, но и мог действительно положиться.

Энергичный и решительный, Кулаков был значительно моложе большинства престарелых кремлевских владык. Будучи еще в состоянии работать много и плодотворно, Кулаков был решительным сторонником радикальных реформ. Его звезда стремительно взошла во времена Хрущева, но также быстро и　закатилась. Хрущев отправил его в почетную «ссылку» в Ставрополь, где у того и произошло знакомство с Андроповым.

Суть кулаковских предложений по спасению страны заключалась в радикальной реформе государственно-партийного аппарата, замены номенклатуры институтом чиновников с легальными привилегиями государственных служащих и строжайшим контролем за их доходами. Это было в свое время мечтой самого Хрущева, но он не только не решился на какие-то резкие шаги, но и испугавшись возможных последствий, отстранил от себя Кулакова.

Кулаков принимал активное участие в заговоре, приведшем к отстранению Хрущева от власти в 1964 году, собрав в охотничьем домике Тебердинского заповедника в Ставрополье всех основных участников переворота и отшлифовав его последние детали.

Вскоре возвращенный обратно в Москву Кулаков понял, что был обманут заговорщиками. Они не только не желали никаких реформ, но, напротив, быстро свернули даже то немногое, что успел начать Хрущев.

Обнаружив в Андропове единомышленника, Кулаков воспрянул духом. Оба понимали, что никакие реформы невозможны, пока в их руках не сойдутся все нити верховной власти. «Если человеку выпадает бесконечно редкая судьба, — считал Кулаков, — то надо показаться достойным ее. Не попытаться использовать ее — это уже преступление!»

Андропов был с ним полностью согласен. Оба были убежденными коммунистами и свято верили в свой план, хотя он был столь же утопичен, как и все коммунистические идеи, которые на практике могли привести только к тому, к чему привели.

План состоял в следующем: в стране наводится железная дисциплина сверху донизу. Одновременно и координированно идет разгром всяческого инакомыслия, мафиозных структур и номенклатуры. Происходит некоторое перераспределение благ сверху вниз, но под строгим централизованным контролем и в строгой зависимости от повышения производительности труда. В сельском хозяйстве повсеместно внедряется знаменитый «ипатовский метод», на котором Кулаков сделал себе имя. После беспощадной партийной чистки реорганизуется и КПСС, в которой предусматривалось иметь не одного, а двух генеральных секретарей, уменьшенный втрое ЦК и уполовиненный аппарат…

Кремлевские мечтатели, как заметил когда-то, правда по другому поводу, Герберт Уэллс. Но они не были только «мечтателями». Они просто не хотели потерять всего.

Составленный ими в двух экземплярах план содержал на своих четырех машинописных страницах 42 упоминания «железной дисциплины», которую еще надеялись навести в разложившейся до предела стране.

Третьим «мечтателем», сочувственно относившимся к разрабатываемому плану, оказался Петр Машеров — партийный босс Белоруссии, кандидат в члены Политбюро. В случае успеха ему была обещана должность премьер-министра и полное членство в Политбюро.

Целью следующего, пока ограниченного удара по номенклатурной твердыне был намечен Сергей Медунов — партийный владыка Краснодарского края, личный друг Брежнева, открыто рассматривавший　вверенный ему край как свою феодальную вотчину.

Уверенный в полной безнаказанности Медунов потерял всякую осторожность, открыто брал взятки, переводил богатства края в доллары, откровенно хвастался своими счетами в нескольких западных банках, казнил и миловал своих «вассалов», полностью игнорируя какие-либо законы и правила. Досье на Медунова Кулаков и Андропов собирали в течение нескольких лет.

Большую помощь в этом деле оказывал им молодой секретарь Ставропольского крайкома, оставленный Кулаковым в Ставрополе после отъезда в Москву — Михаил Горбачев. Благо Краснодарский край был по-соседству. На молодого партсекретаря Андропов и Кулаков возлагали большие надежды. Андропов сам часто беседовал с Горбачевым и убедился, что тот полностью разделяет его взгляды, предан ему лично и имеет давнишние, прочные связи с возглавляемой Андроповым службой.