«Пятнадцать радостей брака» и другие сочинения французских авторов XIV-XV веков

И давай ласкать мужа во всю мочь, не жалея ни силы, ни уменья, а после и говорит нашему простаку: «Знаете ли, мой дружочек, что я хочу попросить у вас? Только не отказывайте мне, ради бога!» — «Не откажу, душенька, обещаю все исполнить, что смогу». — «Так вот, знаете ли, мой дружочек, жена такого-то завела себе новое платье с беличьей оторочкою, и мне непременно надобно справить себе не хуже, — клянусь душой, не для того, что мне пристала охота покрасоваться, а просто, думается мне, вам следует содержать меня достойнее и богаче, нежели ее содержит муж. Вы поглядите-ка на нее, — неужто она сравняется со мною? Боже меня упаси хвастаться, но говорю это для того лишь, что уж больно она передо мной нос дерет!» Тут разумный супруг, который, как вам уже известно, крепко скупенек и полагает, что у жены и без того довольно нарядов, по некотором раздумьи отвечает ей: «А разве, душенька, мало у вас нынче платьев?» — «Господи боже мой, — восклицает она, — да где же у меня платья-то! По мне, их и вовсе не надобно, я могу и в дерюге проходить, только вот от знакомых стыдно!» — «Ах, душа моя, стыд не дым, глаза не выест, пусть их смеются, нам с ними делить нечего». — «Воля ваша, мой друг, — говорит она, — только вот рядом с нею я выгляжу замарашкою, не говоря уж о моей старшей сестре, которой я, по обличью моему, в матери гожусь».

И может случиться так, что добряк-муж уступит ей и доставит все просимое — к своему же урону, ибо, заполучив обновы, жена пуще прежнего пристраститься к гуляньям да танцам. Так он сам поспособствует своему бесчестью, о коем и не помышлял ранее.

Но ежели откажет он жене в просьбе, то знайте, что дама все перевернет, а своего добьется — иным способом и в ином месте, — а добиться нетрудно, ибо нрава она веселого и игривого и сердцем не зла, оттого-то и заведен у ней милый дружок, да вот незадача — он беден, как церковная мышь, и не только платья подарить ей не может, а и сам на ее средства содержится. Вот почему она и присмотрит себе другого любовника — тот однажды уже упрашивал ее принять от него в подарок брильянт, а со служанкою послал ей двадцать или тридцать золотых экю, если не больше, однако она решила поддаться не вдруг и не взяла от него ничего. И, хотя подношения сии отвергла, но зато подарила своего воздыхателя ласковым взглядом, и он, этим ободренный, опять приступится к служанке нашей дамы, — подстережет ее, скажем, у фонтана и скажет ей: «Жеанна, голубушка, мне надобно сказать вам одно словечко». — «Слушаю вас, господин мой». — «Вы знаете, голубушка, какую любовь питаю я к вашей госпоже, так скажите, прошу вас, вспоминает ли она когда-нибудь обо мне?» — «Вот, ей-богу, вспоминает, — отвечает служанка, — и все только добрым словом; думается мне, она к вам расположена». — «Ах, Жеанна, голубушка, — просит он, — вы уж не позабудьте, напомните ей обо мне лишний разок да похвалите поусерднее — я вам за то платье подарю, а пока примите-ка вот это». — «Ну уж нет, — говорит она, — ничегошеньки я не возьму». — «Да, ей-богу, возьмите, — упрашивает он, — и, не сочтите за труд, приходите завтра с новостями».

Вот служанка, воротясь домой, говорит даме: «Ей-богу, сударыня, повидала я нынче кое-кого, кто по вас исстрадался так, что дальше некуда». — «Кто же это такой?» — спрашивает дама. — «Да тот самый кавалер, сами знаете, о ком я толкую». — «Что же он?» — «Да ей-богу, совсем замаялся от любви, сам бледен как смерть и глядит, точно безумный». — «Ах, какая жалость, — восклицает хозяйка, — а ведь он строен и собою хорош, не правда ли, Жеанна?» — «То-то и есть, что хорош, — подпевает та, — сами видите, краше его навряд и сыщешь. Да к тому же и богат, и тароват, и любить вас будет без памяти». — «Ах, господи, — сетует дама, — у моего-то пентюха и нитки не выпросишь, только заикнешься о чем, он уж крик подымает». — «Эх, госпожа, да разве можно такое от мужа терпеть!» — «Да как же мне быть, Жеанна, коли мне люб тот мой всегдашний дружок, не могу же я взять да уступить другому!» — «Уж поверьте мне, хозяйка, только сдуру можно любить нищего дворянина-прощелыгу — ему лишь бы своего добиться, а там он женщину и в грош не ставит, такой уж подлый народ, и никакой вам от него прибыли, напротив, вы же на него и разоряетесь. А этот кавалер, Господь тому свидетель, осыплет вас подарками и содержать станет по-королевски, и в нарядах у вас недостатка не будет, и платьев он вам накупит всех цветов, какие есть, одна только и останется вам забота — половчее соврать хозяину, откуда такие достатки». — «Ах, Жеанна, я совсем растерялась, прямо ума не приложу, что и делать». — «Да, ей-богу, решайтесь, хозяйка, ведь я обещалась завтра утром принести ему ответ». — «Так как же мы поступим, Жеанна?» — «Ну вы уж положитесь на меня, хозяйка, я пойду завтра к фонтану, где он будет поджидать меня, и скажу ему, что пока вы на свиданье не решились, потому как опасаетесь бесчестья. Так подам ему надежду, а дальше — больше, и, думается мне, дело наше отлично сладится».