Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

— Мышь?!

— А что? Смотри, какая хорошенькая. А кто-то ее поранил, — осторожный палец коснулся сначала одной больной щеки Янис-Эль, потом второй, и она даже прижмурила глазки от такой приятной заботы. — Ну Ки-и-ин! Ну что тебе жалко, что ли?

Раздался тяжелый вздох.

— Ладно, давай ее сюда. В конце концов, она это заслужила! Но все-таки лизать мышь, Рей…

— Я же лижу тебя…

— Я-то ведь не мышь!

— Ты хуже.

Кто-то басовито хмыкнул, а после горячий и влажный язык — большой, как давешнее одеяло — бережно прошелся по шерстяному тельцу Янис-Эль одним неторопливым движением от носа до хвоста. Она вздохнула удовлетворенно, потянулась… и пришла в себя на соломе в камере.

Здесь царила глухая бархатная темнота. По всей видимости, эта падаль помойная по имени Рууз-Рог, уходя, унесла факел с собой. Зато Янис-Эль совершенно точно была здесь одна и не связана. Уже хорошо. По-прежнему зверски хотелось есть, но была возможность только напиться, полизав стены. Сразу вспомнились недавние дикие видения. Интересно, а она сама согласилась бы лизать мышь, если бы ее попросил кто-нибудь важный для нее? Ну, например, Эйсон… Брр. А этот лизал и ничего… Зачем вот только непонятно… Хотя… Черт! Изрезанные щеки не болели! То есть вообще! Янис-Эль осторожно потрогала себя и с безмерным удивлением поняла, что раны, оставленные ножом долбаного Рууз-Рога, пропали, словно их и не было никогда!

— Дела! — пораженно сказала Янис-Эль сама себе. — И кто это меня, интересно, почтил вниманием? Бог какой-нибудь, что ли? Тогда кто был второй, который просил его за меня?

Вариантов не было. В местном пантеоне, кроме неких драконовых богов (по имени Янис-Эль знала только одного — здешнего Деда Мороза дракона Ультен-Кир-Шуи), особо больше никого и не было. Ну, то есть в других странах наверняка имелось что-то свое, отличное от верований людей из Драконьего королевства, но любые религии были слишком далеки от сферы ее интересов.

Многие товарищи капитана Александры Иртеньевой по службе, повидав на войне всякое, чудом разминувшись со смертью, обретали Бога и веру в него. А вот сама Саша так ни к чему подобному и не пришла, оставшись… Нет, не атеисткой, потому что где-то в глубине души она была уверена, что что-то такое — могучее, непонятное, мудрое — в мире есть. Но это мистическое нечто всегда было как-то само по себе, а капитан Иртеньева тоже отдельно от него… По крайней мере, так было до тех пор, пока она чудесным образом не оказалась в другом теле и в другом мире. Может, теперь стоило пересмотреть и свои взгляды на веру в некие высшие силы?..

Решив очень серьезно подумать об этом в том случае, если она останется жива, Янис-Эль уселась на пол и, привалившись к стене, вновь взялась за оставленное с приходом незваных гостей занятие — начала методично расплетать сложную паутину защитного магического кокона вокруг камеры. Боги — богами, драконы — драконами, а если сама себе не поможешь, хрен тебе кто поможет. Не зря говорят: на бога надейся, а сам не плошай.

Сколько времени она провела за этим вязанием наоборот, понять было сложно. В голове мутилось от голода. Но все-таки настал момент, когда узкий мышиный лаз, в который Янис-Эль вполне могла просунуться ментально, появился. И мир сразу обрел запахи, звуки и краски! Янис-Эль до этого момента даже не осознавала, насколько стала зависима от своего магического дара, насколько привыкла им пользоваться, сканируя все вокруг и, по сути, не замечая, что делает это.

Янис-Эль первым делом потянулась к щенкам… и с отчаянием поняла, что ее первое предположение оказалось верным — магически защищена была не только камера, но и весь дом или замок, в подвале которого она располагалась. Тот фон, который теперь стал слышен, оказался лишь внутренним «гулом», который издавали те, кто пребывал в данный момент внутри строения.

Янис-Эль без труда нашла Рууз-Рога, который был в каком-то довольно большом помещении. Рядом с ним обнаружился второй тип, что в самом начале заходил в камеру вместе с ним. Оба по-прежнему были прикрыты магическими полями, но их рисунок Янис-Эль уже знала. Разговор этих двоих подслушать не представлялось возможным, и Янис-Эль, по-прежнему сидевшая в кромешной тьме, чтобы хоть как-то обоим напакостить, загасила им в зале весь огонь разом — и в камине, и горевшие на стенах факелы, и светильник, стоявший на столе.

Загасила… И обалдела сама. Столь… масштабных «противопожарных» мероприятий она не проводила еще никогда. Она что же… стала сильнее? От голодной диеты? Меньше жрешь, больше силы становится? Или это часть божественной благодати в виде чьего-то лечебного языка, которая снизошла на нее, пока она валялась в обмороке? Да нет… Наверно, дело все-таки в том, что для эффективного воздействия просто надо было как следует разозлиться. Если так, то этого «топлива» в ней еще предостаточно!