Пятницкий

IV конгресс большое внимание уделил анализу положения братских партий Франции, Италии, Чехословакии, Польши, США, Югославии, Дании и других стран. И Владимир Ильич нашел в себе силы встречаться с делегатами конгресса от этих партий и обсуждать с ними политику и тактику революционных действий. Исключительные по своей важности были встречи Владимира Ильича с руководителями итальянской партии А. Грамши, А. Грациадеи, А. Бордигой, придерживавшимися различных взглядов на объединение. Его дружеские советы и терпеливые разъяснения помогли итальянским товарищам занять единую позицию при голосовании резолюции по итальянскому вопросу. Они, безусловно, запомнили парадоксальную на первый взгляд фразу из доклада Владимира Ильича на конгрессе: «Может быть, нам окажут большие услуги, например, фашисты в Италии, тем, что разъяснят итальянцам, что они еще недостаточно просвещены и что их страна еще не гарантирована от черной сотни»[16].

Учиться революционному действию стало призывом IV конгресса, обращенным ко всем его уже оформившимся и формирующимся секциям.

Сразу же по окончании конгресса при образовании его руководящих органов Осип Пятницкий вместе с Коларовым, Штеккером, Куусиненом и Ракоши был введен в секретариат ИККИ и в его оргбюро.

Участие Ленина в работах конгресса окрылило Пятницкого. Он никогда не позволял себе пользоваться старой дружбой с Владимиром Ильичем и Надеждой Константиновной. Он ни разу не снял телефонную трубку и не позвонил в секретариат Председателя СНК, чтобы договориться о встрече с Лениным. Он считал, что не имеет права отнимать у Владимира Ильича даже минуту его времени, принадлежащего всему человечеству. Но в любом затруднительном для себя случае, а их в конкретной практике деятельности Коминтерна было, конечно, множество, он думал, что есть Ленин, который все поймет и поможет найти самые верные решения, и одно это сознание делало его мудрее, спокойнее, решительнее, если этого требовала создавшаяся обстановка, и осторожнее, когда осторожность вытекала из принятой в том или ином случае тактики. Он шутя говорил Юле, что чувствует прочность своего секретарского кресла потому, что посадил его в это кресло сам Владимир Ильич. И Пятницкий был по-настоящему счастлив, видя, что Ленин вновь взял в свои руки рулевое колесо Коминтерна. Стало быть, действительно поправляется…

Но прошло всего лишь тридцать два дня после выступления Ленина на IV конгрессе, только тридцать два дня! — и здоровье его резко ухудшилось. Вот они, мельчайшие капельки пота на побледневшем лице! Нет, он не сдается, он продолжает работать, диктует письма, статьи, через Надежду Константиновну и своих секретарей обращается к товарищам по работе, дает поручения, советы…

И вдруг еще один жестокий удар болезни 10 марта 1923 года, приведший к потере речи. Первый белый бюллетень, выклеенный на улицах и площадях Москвы. Ошеломляющий, беспощадный!..

Пятницкий знал хорошо болезнь, поразившую Владимира Ильича, знал, что не на что надеяться, и все же надеялся. И когда наперекор очевидности Ленину вновь стало немного лучше и Надежда Константиновна, позвонив однажды Пятницкому по телефону, с притушенной робкой радостью сказала, что Ильич начал ходить и даже пробует научиться писать левой рукой, Пятницкий неожиданно поверил, что чудо произошло. Крупская предупредила: Ленин хочет знать, что делается в Коминтерне, и просила Пятницкого подготовить короткое сообщение «о самом-самом главном». Обещала заранее сказать о дне приезда в Горки.

Пятницкий знал, что месяц назад Владимир Ильич один, со своим шофером Гилем, приезжал в Москву, побывал на территории сельскохозяйственной выставки, заходил в свой кремлевский кабинет и отобрал несколько книг из библиотеки. Ясно, что здоровье его шло на поправку. Наконец, позвонила Надежда Константиновна: «Приезжайте завтра в Горки. Владимир Ильич хочет вас видеть».

В машине, приехавшей за ним, сидел Иван Иванович Скворцов-Степанов и нервно пощипывал седеющую бородку. Он собирался рассказать Владимиру Ильичу о ходе выборов в Московский Совет.

Заехали за Анной Ильиничной и доктором Вейсбродом, после чего направились в Горки.

Осип не видел Ленина больше года и с непоборимым ужасом думал о том, что совсем уже скоро, через какой-нибудь час увидит постаревшего, изможденного тяжкой болезнью человека.

Анна Ильинична и Вейсброд тотчас же поднялись на второй этаж, где находились комнаты Ленина, а Осип со Скворцовым-Степановым остались внизу, по-видимому, в гостиной бывшего помещичьего дома.

Через несколько минут их пригласили наверх. В слабо освещенной комнате находились Анна и Мария Ульяновы. Из боковых дверей твердым шагом, опираясь левой рукой на палку, вошел Ленин и вслед за ним Надежда Константиновна. Владимир Ильич был в защитного цвета френче с расстегнутой у горла верхней пуговицей и в темных брюках. Зажав палку под мышкой, он протянул левую руку. Крепкие пальцы пожали руку Осипа. Ленин улыбался.