Пятьсот часов тишины

Странно подумать, что завтра не надо будет ни костер разжигать, ни палатку ставить, ни лапник стелить, ни на веслах сидеть, помогая «Утке» бежать в струе. Да и сама «Утка» завтра уйдет в прошлое, увы!.. Лирика уже несколько дней тревожила забота: а удастся ли нам ее сбыть без особого убытка? Он даже избегал называть ее «Уткой», видимо отучая себя от становящегося ненужным мальчишества.

Все более чувствовалась близость города…

Поворот, еще поворот — и показались дымы Чусового. Какие-то огромные, широко раскинувшиеся конструкции силуэтами вставали в сероватой дымке на сером небе. Вскоре глаз расчленил их на краны, домны, арки моста, заводские трубы. Открылась знакомая панорама крупного промышленного центра. Что касается моста, то это был первый настоящий мост, встретившийся нам на Чусовой.

Пестро-радужные разводы нефти на воде, запах керосина и каменноугольной гари.

Отдаленно и близко гудели паровозы, лязгал металл. Празднично гремело радио.

— Братцы! Смотрите! — вскричал Лирик. — Сколько ^тУт еще на приколе моторок! Да тут их как семечек! Как гондол в Венеции! Неистощимый резерв! Считайте, что мы еще дешево отделались! Ай да Чусовой!

Надо сказать, что Лирику Чусовой не понравился не то что «с первого взгляда», а еще и до первого — издали. «Как под лысою горой лежит дымный Чусовой…» — все бормотал он. С тем и ступил на берег. Однако уже к вечеру от кислой его гримаски не осталось и следа. Побродив по городу, потершись среди отдыхавших чусовлян, побеседовав с кем за папиросой, с кем за кружкой пива, Лирик изменил свое мнение. Ероша эйнштейновскую шевелюру, он втолковывал нам:

— По духу — удивительный город! Удивительный! После природы это особенно чувствуется. Обострилось восприятие, что ли. В Свердловске, можно сказать, все то же самое, но здесь — концентрация!.. Все в более явном виде! В своей, так сказать, обнаженной сущности. Сегодня воскресенье, город отдыхает, в космосе Титов, День железнодорожника, многие навеселе. Но все это труженики, а не ресторанные забулдыги! Город без трутней, без торгашей, без праздношатающихся. Кристалл! А сколько на Урале таких! И в воздухе здесь не копоть, а дух созидания, я вам говорю! Чусовой, как и весь Урал, несет, так сказать, бессменную трудовую вахту. Уезжая, братцы, я…

— Довольно митинговать, — сказал Физик. — Твое дело бряцать на лире.

— Так и я о том же. Мой цикл будет кончаться стихами о Чусовом, а начинаться стихами о Свердловске. Чувствуете, рама какая?

— Еще бы!

— Прямо-таки каслинское литье!

— Теперь мне все абсолютно ясно!

— Дай-то бог!

— Все сразу стало на свое место! И это сделал Чусовой!..

Именно поэтому Лирику не хотелось, чтоб был обнародован его легкомысленный экспромт. Но поскольку я пишу правду — откуда что пошло и как все было, я не счел возможным опустить эту подробность.

«Суши весла! Конец!» Эта команда прозвучала столь символично, что сердце сжалось. Давно ли, скажите, выполнили мы другую команду: «Отдать швартовы!» Давно ли Физик рассмешил нас своей прибауткой: «Ну, поплывем! — сказали утюги»? И вот «утюги» у цели. Сказке конец.

Не забуду я и той картинки, которую мы увидели, в последний раз причалив к чусовскому берегу: мимо белой курицы пробежала белая собачонка. Курица самозабвенно копалась в мусоре: видно, искала свое извечно-заветное жемчужное зерно. Собачонка куда-то спешила: наскоро «отметившись» на столбике, к которому была пришвартована «Утка», она юркнула за штабеля лежавшего на берегу леса. Всего-то вроде и ничего. Но я сказал: белая курица и белая собачонка. Однако белыми они были когда-то, об этом только можно лишь догадываться, поскольку в тот час их покрывала сажа и копоть. Неприхотливая живность промышленного центра!

…В то время когда Мамин-Сибиряк плыл караваном с Савоськой, Чусового еще не было. Возник он двумя-тремя годами позже в связи с постройкой горнозаводской железной дороги и железоделательного завода, куда по новой дороге поступала руда с горы Благодать. В этих местах развернуло свою деятельность Франко-русско-уральское акционерное общество, входившее в печально известный Всеобщий союз, который возглавлял старый биржевой волк Эжен Бонту. История «величия и падения» Бонту дала Золя материал для романа «Деньги». (Тут не скажешь: как тесен мир! Тут не передаешь удивляться другому: до чего тесно все в этом мире переплетено!) Франко-русско-уральское общество просуществовало недолго. Всеобщий союз вскоре лопнул, и строительство завода приостановилось. Достраивала его уже другая компания, тоже выступавшая под эгидой французских предпринимателей. От тех времен сохранилась в Чусовом и так называемая французская колония — несколько городских кварталов, хотя ни одного француза, я думаю, там нет.

Лишь в 1882 году на Чусовском чугуноплавильном, железоделательном заводе была выдана первая плавка…

А рождение здесь первой социал-демократической группы датируется первым годом нашего века. Эта группа распространила свое влияние не только на завод, но и на близлежащие рудники. Ее работой руководил Пермский комитет.