Пятый крестовый поход

Рыцари не стали ждать, когда враг разберет преграду, и сами, упершись в нее руками, столкнули тела прямо на головы сарацин. Нескольких врагов из передового отряда задавило, большинство же отпрянули назад, расступились. Трупы подкатились к ногам Юсуфа Аль-Азиса, стоявшего в центре своего маленького войска.

– Во имя Аллаха милостивого и милосердного, вперед! – скомандовал он и сам первым побежал к воротам, но его сразу закрыли собой телохранители.

Крестоносцы поднялись на камни, прикрывшись щитами и выставив мечи, они непоколебимо ждали врага. Сарацины ударили на них, словно волна, стараясь опрокинуть своей массой и растоптать. Но не тут-то было. Тяжело пришлось рыцарям, но они все же выдержали первый натиск. Рубя мечами сверху вниз, отталкивая врага щитами, они стояли на камнях, словно ангелы смерти. В центре бился граф фон Штернберг, наводя на сарацин ужас рогами топфхельма. Улучая секунды, между взмахами меча, он бросал полный надежды взгляд на пустыню и молил Господа о помощи.

Однако, какая бы ни была на крестоносцах тяжелая и крепкая броня, какой бы отвагой ни пылали их сердца, они стали уступать сарацинам. Слишком врагов было много, слишком рыцарей было мало. Пали четыре рыцаря Штернберга. Строй крестоносцев под напором сарацин прогнулся и распался. Они соскочили с камней и отступили во двор крепости, впустив врага вовнутрь.

– Держаться вместе! – прокричал Штернберг, но было поздно.

Сарацины наводнили весь двор и нападали на рыцарей сразу по десять человек, не давая им собраться. Кололи их со всех сторон, били мечами и копьями уже мертвые тела крестоносцев. Юсуф Аль-Азис лично устремился на высокого рыцаря в шлеме с рогами. Он понял, что это командир христиан. Штернберг защищался от наседавших сарацин из последних сил. Сюрко его было все изрублено и висело лохмотьями, кольчуга во многих местах лопнула, щит готов был вот-вот развалиться. Командир арабов, приблизившись к графу почти вплотную, ловким ударом снес ему левый рог на шлеме. Вторым ударом ранил Штернберга в руку, но большего сделать ему не удалось. Штернберг пронзил его насквозь. Так умер Юсуф Аль-Азис, не узнав, что в это самое время на берегу Нила в его доме молодая жена произвела на свет сына, которого он безумно ждал. Вытащить меч из тела командира сарацин графу не удалось, да и времени не было. Схватив саблю, валявшуюся у его ног, граф продолжил обороняться. Рядом с ним сражались четыре его рыцаря, больше никого он не видел. После гибели своего предводителя арабы пришли просто в неистовство. Всюду, куда ни кинь взгляд, можно было видеть искаженные от гнева смуглые бородатые лица, а в уши, защищенные сталью шлемов, зловеще врывались крики «Алла!», переходившие в рев.

– Кристабель! – крикнул Штернберг, то ли призывая придать ему мужества в последний свой час, то ли произнося ее имя, как последнее слово в жизни.

Сотня арабов одновременно бросилась на пятерых рыцарей. Крестоносцы успели сделать только один взмах мечом, убив первых нападающих, остальные же просто раздавили их. Штернберг получил сильный удар по голове, шлем раскололся, и граф лишился чувств. На него тут же свалился мертвым один из его рыцарей, прикрыв сеньора своим телом. Два других упали рядом, изрубленные, а последнего обезоружили и еще живому под всеобщее улюлюканье отрезали половые органы, а потом и голову. Надругавшись над телом несчастного рыцаря, они хотели сделать это и с другими, уже мертвыми телами, но тут сотник Ахмет зычным голосом приказал всем остановиться. Он принял на себя командование отрядом после смерти Юсуфа Аль-Азиса.

– Вы воины султана, а не дикие звери! – покрывая гул, кричал Ахмет. – Не надо уподобляться христианским собакам, что постоянно чинят насилие и несправедливость над поверженным врагом! К тому же нам сообщили, что в крепости не менее сотни крестоносцев, а здесь лежит лишь горстка. Проверьте казармы и башню! И добейте тех, что на стене.

Воины послушались своего нового вождя и с воем бросились к казармам в поисках укрывшихся там рыцарей. А около пятидесяти их приблизились к восточной стене, где на дозорном ходу отбивались от наседавших сарацин Арнольд фон Кассель, Клаус, Михель, а также Иштван Янош, отступившие сюда, как только враг ворвался в крепость.

Барон видел гибель Штернберга и всех остальных рыцарей, и сердце его обливалось кровью. Его маленький отряд остался один среди сонма врагов, и барон гордился тем, что сейчас умрет, как и подобает истинному крестоносцу. Он знал, что Господь на небесах сейчас смотрит на него и улыбается, пусть печально, но улыбается, и он покрепче сжимал огромных размеров секиру.