Пятый курс

– Здесь с самого начала вся ответственность на мне, Майк. Отвечу за все, не переживай!

– Да… – протянул американец. – Куда что делось… Помнится, когда встал вопрос об аресте и высылке русских, ты не была столь малодушна… Ладно, проехали, – сказал он, не дав Маклеуд возможности что-то возразить. – Вернемся к делу. Как вы, вероятно, поняли – если только ваши мозги окончательно не размякли от сантиментов – я уже предварительно прозондировал настроения на «Бете». Чан Бяо согласен на переговоры. Он предлагает нам прислать парламентеров к ним на корвет. Так как мы с вами договорились не предпринимать серьезных телодвижений без ведома друг друга – вот, ставлю вас в известность.

– От нас на переговорах должен присутствовать представитель, – не задумываясь, потребовала Эмма. – Паритет – так уж во всем! Кого из своих ты собираешься направить?

– Вопрос слишком серьезный. Я намерен отправиться сам. Возьму с собой Бена или Ларса… Хотя нет, с его рожей… Гельмута лучше возьму.

– Тогда от нас полечу я! – заявила девушка.

– Нет! – поспешил вмешаться Голицын.

– Это еще почему? – с сердитым видом обернулась к нему Маклеуд.

– У тебя в башке больше нет психотехнического пароля, – пояснил Иван. – Ты уязвима.

– Вздор! На «Бете» нет психотехнического оборудования!

– На «Бете», может быть, и нет… Зато на «Эсмеральде» может внезапно оказаться… Или еще где… Нет, нашим представителем на переговорах буду я! – заключил он. – Когда вылетаем? – с невинным видом посмотрел он на Майкла.

– Через два часа. Надо закончить здесь кое-какие дела.

– Аналогично. Значит, встречаемся у ангаров?

– Экий быстрый! Встречаемся на нейтральной территории, скажем, в секторе Д. Оттуда пройдем к ангарам. Если, конечно, это ваше окончательное решение – насчет твоей кандидатуры, – он пристально посмотрел на Эмму.

Та кивнула.

– Летит Иван, так будет правильно… Но если через двенадцать часов он не вернется на базу – вся информация по «Альфе» немедленно пойдет в эфир. Без дополнительных предупреждений.

– Договорились, – легко согласился американец. – Уверен, до этого дело не дойдет… Ну, на этом предлагаю закончить нашу дружескую вечеринку, – Майкл поднялся. Трое других последовали его примеру. – Через два часа в секторе Д, – процедил он Голицыну.

– Буду, – бросил в ответ тот.

Рук друг другу на прощание пожимать не стали. Да никто и не предпринял попытки.

10

– Говорить буду я, – безапелляционно заявил Мейер. – Ты у нас кто? Наблюдатель. Вот сиди и наблюдай. Если вдруг разродишься какой дельной мыслью – хотя что-то я сомневаюсь, но вдруг – сообщи мне, а я уже буду решать, стоит ли озвучивать и в каком виде. Усек?

– Да без проблем, – кивнул Голицын. Предложенное американцем распределение ролей на переговорах с китайцами его вполне устраивало. – Ну что, пошли что ли?

– Пошли, – Майк явно волновался, но виду старался не подавать.

На «Бету» они прилетели на двух «Эсмеральдах». Высадив парламентеров у шлюза, пилоты немедленно увели катера прочь, чтобы в случае чего не позволить китайцам захватить их силой, возникни у тех такая идея. В этих же целях оба катера были заминированы, о чем, разумеется, не преминули сообщить партнерам по переговорам.

На палубе корвета парламентеров встретил матрос-третьекурсник, имени которого Иван не помнил. Отсалютовав на альгерский манер, он проводил гостей в кают-компанию, где и должны были состояться переговоры. Делегация хозяев – Чан Бяо и Чжу Пэн собственными персонами – уже ждала их там. Обменявшись рукопожатиями, все четверо разместились за столом, справа и слева от которого располагались большие экраны – один для связи с рубкой «Беты», второй – с пилотируемой Гельмутом Лессингом «Эсмеральдой», привезшей Мейера.

– Как добрались? – вежливо поинтересовался у гостей Чжу Пэн.

– Спасибо, хорошо, – кивнул в ответ Майкл. – Отлично выглядишь для покойника, Пэн!

– Вот его молитвами, – мотнул китаец головой в сторону Голицына. Впрочем, едва ли кто-то, кроме Ивана, верно понял, что он имел в виду. – Желаете чаю?

– Нет, спасибо, – отказался от угощения американец, опасаясь, не подмешают ли хозяева в напиток чего-нибудь лишнего.

– Я буду, – заявил Иван, тут же удостоившись от Мейера неодобрительного взгляда. Вслух, однако, Майкл ничего не сказал.

– Правильно, – кивнул Чжу. – Чай относится к семи вещам, потребным человеку ежедневно. Какой предпочитаешь: зеленый, бирюзовый, красный – у вас его обычно называют черным, настоящий черный или желтый? Для белого, увы, в нашем синтезаторе нет формулы.

– На твой вкус, – сказал Голицын.

– Хорошо, – Чжу сделал чуть заметный знак в сторону экрана связи с рубкой, и буквально через десять секунд в кают-компанию вошел матрос с подносом, на котором красовался глиняный чайничек и три небольшие пиалы. Чжу сам разлил чай по чашечкам, одну подал Ивану, вторую – Чану Бяо, третью взял себе.

Поблагодарив, Голицын осторожно пригубил горячий напиток. На его взгляд, ничего общего с привычным чаем его вкус не имел, но неприятным его никак нельзя было назвать. Подняв глаза на китайцев, Иван кивнул в знак одобрения.

– Очень вкусно.