Пятый постулат

Он немного озадаченно посмотрел на совершенно чистую подушечку пальца.

— Они просто чернокожие, — сообразила Маша. — В нашем мире тоже есть черные люди, и…

— Ты, женщина, — прохрипел очнувшийся пленный, тот самый, которого она огрела книгой. Он был здоровее других, потому и оклемался первым, наверно. А может, Весь со своими не церемонился: Маша уже поняла, что кулаки у него хоть и небольшие, но очень злые, а убить он и с одного удара может, если будет драться всерьез. — Не смей называть нас черными!

— А какие ж вы? — удивился Весь.

— Мы — темные, и это говорит не о нашей принадлежности к той или иной стороне силы, а лишь о нашей расе! — высокомерно ответил пленный, и Маша поняла, что они с Весем удивительно похожи. Не внешне, нет, но было что-то неуловимое в манере вести себя, в этой вот надменности…

— Чушь какая! — фыркнул Весь. — Черные, белые, стороны силы… Ленту с одной стороной видел когда-нибудь, парень?

— Я видела! — гордо сказала Маша, вспомнив урок занимательной математики. Она, правда, забыла, как называлась та диковинная фигура, но у нее действительно была только одна поверхность!

Весь покосился на нее с некоторым удивлением, но ничего не сказал.

— Ну, кто вы такие, черномазые? — спросил он, ткнув здоровяка в бок.

Тот отвернулся и гордо промолчал. На лбу у него росла здоровенная шишка, и в профиль он уже напоминал носорога.

— Может, им просто обидно? — предположила Маша. — В нашем мире есть братский народ, который когда-то угнетали капиталисты, так у них тоже темная кожа. И они не переносят, когда их называют черными, потому что это напоминает им о веках рабства!

— О боги всемогущие, — вздохнул Весь. — Сама тогда разговаривай с этими… угнетенными!

— Уважаемый темный, — Маша подсела поближе к пленному, — скажите, зачем вы на нас напали?

— Я не стану разговаривать с человеком! — брезгливо ответил тот.

Маша с Весем удивленно переглянулись.

— А сам-то ты кто будешь? — спросил мужчина, явно заинтересовавшись.

— Я эльф! — гордо ответил пленный, забыв об обещании не разговаривать с людьми. — Мы — высшая раса!

— Ах вон оно что, — промурлыкал Весь, приходя в неожиданно хорошее расположение духа. — Наслышан, как же.

— Что? — навострил и без того остроконечные уши пленный, но Весь повторять не собирался.

Величественным жестом он сдернул с головы косынку, позволил длинной косе упасть на плечо (в свете костра та засверкала червонным золотом), прищурил глаза (они вдруг начали отчетливо светиться в темноте, и зеленые огоньки делались все ярче) и очень неприятно улыбнулся.

— Ты кого назвал человеком, черная морда? — спросил он вкрадчиво.

Пленный вытаращил белесые глаза и шумно сглотнул, стараясь, однако, не особо двигать кадыком — в опасной близости от его горла оказался остро наточенный серп.

— П-прошу прощения, высокородный господин… — прошелестел он. — Разве я мог признать вас в таком… таком… одеянии, не подобающем эльфу вашего происхождения?

— Это и называется настоящей маскировкой, — спокойно ответил Весь, не убирая серпа. — Не то что ваша, сторожа леса недоделанные. А теперь живо выкладывай, кто вы такие и что здесь делаете!

Нарваться в незнакомом лесу на засаду — это было неприятно. Может быть, лес принадлежал какому-то властителю, и тот знак, о котором говорила Маша, запрещал в него даже соваться? Так или иначе, но трое нападавших действовали очень даже неплохо и простого человека сграбастали бы в один момент. Весьямиэля выручил тонкий слух, ну а дальше все было просто. Эта троица явно не рассчитывала на сопротивление, он справился бы и один, но хорошо, и Маша помогла.

И вот теперь связанный по рукам и ногам чернокожий пленный лежал перед Весем, дрожал и выкладывал всю подноготную.

Весьямиэль подавил ухмылку, что греха таить, довольно-таки гнусную. Об эльфах он был наслышан: образование получил отменное, и древней истории уделялось большое место, так уж положено.

Давным-давно, когда границы между мирами умели преодолевать не только драконы, в его родной мир заявилась целая армия этих вот… остроухих. Представители «высшей расы» принялись насаждать закон и порядок, как они его себе представляли (власть и богатства — эльфам, черный труд — людям), но просчитались. Боги этого мира за ним присматривали, а жрецы тогда были не в пример сильнее нынешних. Жрицы Шейсет первыми внесли свой вклад в общее дело: они отлично ладили со всем, что растет на земле, бегает, ползает, плавает и летает. Земля охотно отзывалась на призывы жриц. Эльфам очень не понравилось вторжение полчищ скорпионов и саранчи в их жилища, равно как и внезапно участившиеся случаи нападений диких зверей на легкомысленных охотников. Конечно, захватчики тоже владели магией, помогавшей управляться с живой материей, но с силой богини они совладать не сумели.

Ну а уж когда вступили в дело жрецы Раш’яла… Об этих событиях в хрониках упоминалось довольно скупо, без подробностей, но Весьямиэль достаточно хорошо представлял, на что были способны его предки и что именно ожидало наглых пришельцев.