Пятый постулат

Тут только Весьямиэль понял, почему Оливьель пряталась в тени: платье на ней было таково, что… Словом, если можно было бы соткать материю из паутинной нити и вызолотить, получилось бы грубое подобие того, что облегало стройную фигуру эльфийки. «На просвет видать, — невежливо подумал мужчина. — Недурно, но я бы предпочел, чтобы там было побольше того, на что можно посмотреть и за что подержаться!» Тем не менее он поспешил выказать восторг и, видимо, сделал это вполне убедительно: взгляд Оливьели становился все более благосклонным.

— О повелитель, — спохватился он, — прошу простить за то, что оскорбляю твой слух подобным вопросом, но… моя… хм…

— Она будет прислуживать тебе за столом, если тебе угодно, — улыбнулся тот.

И снова это странное расположение! К чему бы это? Весьямиэль задумался было, но его постоянно отвлекала то Оливьель, будто приклеившаяся к его локтю, то повелитель, решивший непременно усадить его по правую руку от себя, для чего пришлось пересаживать половину гостей. Потом Весьямиэль увидел Машу, мимолетно поразился: до чего одежда меняет человека!

Темные эльфийки переодели девушку (уж как справились с брезгливостью по отношению к человеку и где взяли платье такого размера, неизвестно!), вышло недурно. Темно-голубое платье подчеркивало талию и низко открывало грудь, облегало бедра и мягкими складками струилось до земли. Рыжие Машины волосы завили локонами и свободно распустили по плечам, лишь с висков подобрав две пряди, отчего лицо ее стало казаться тоньше и интереснее. Не хватало украшений, и Весьямиэль шепнул девице, улучив момент:

— Куда бусы-то свои дела?

Маша побагровела почему-то, но ответила:

— Так еще в лесу нитку порвала, рассыпались.

Весьямиэль хмыкнул, удовлетворившись объяснением, и вернулся к беседе с эльфами.

Повелитель все подливал ему вина, легкого, почти не кружащего голову, рассказывал о житье здесь, в Запретной долине, посматривал на Машу не без любопытства (Весьямиэль полагал, что, если Гадэль попытается познакомиться с ней поближе, его ждет интересный опыт!), и длилось так до самого заката.

— Женат ли ты, благородный Весьямиэль? — вопросил повелитель.

— Не довелось, — ответил тот, и глаза брата с сестрой вспыхнули, как болотные гнилушки.

— Тогда, — вкрадчиво произнес Гадэль, — быть может, ты окажешь нам честь и возьмешь в жены мою сестру? Увы, здесь нет эльфов, равных нам и тебе по рождению, а она не может вечно оставаться одна. Взгляни, разве она не прекрасна?

Весьямиэль взглянул. По его мнению, тощая, иззелена-бледная эльфийка сильно проигрывала в сравнении хотя бы и с Машей, но говорить этого явно не следовало.

— Она прелестна, как распустившийся поутру цветок! — произнес он банальный комплимент. — Но разве достоин я того, чтобы связать свою жизнь с ее? И не будет ли это чересчур поспешным шагом, ведь мы знакомы так мало?!

— Для истинной любви не существует времени! — проворковала Оливьель. — Лишь я увидела тебя, благородный Весьямиэль, как поняла — ты моя судьба, нас соединило Великое Древо, нас, две маленькие его ветви, и нам предстоит объединить цветы наших жизней и дать плоды, чтобы не угас наш род!

— И я думаю так же, — подтвердил повелитель, ласково улыбаясь. — Что размышлять, о благородный Весьямиэль? Моя сестра родовита, красива, умна и еще очень молода — ей нет и трехсот лет!..

Весьямиэль кашлянул.

— Никогда бы не подумал! — сказал он сдавленно. — С виду не дашь и двухсот!

Оливьель слегка покраснела, точнее, позеленела.

«Вот, значит, что они задумали, — быстро соображал Весьямиэль. — Ясно, ее не за кого выдать замуж. А если повелитель промедлит, то меня запросто окрутит эльфиечка покрасивее, вон их тут сколько! От таких я бы и сам не отказался, но эта… нет уж!»

— Ты станешь моей правой рукой. — Гадэль все подливал Весьямиэлю вино, а тот охотно пил, решив, что, если надраться до скотского состояния, можно будет хотя бы не давать ответ сегодня, а там он что-нибудь придумает. — Мне нужен молодой помощник, и ты…

Вино наконец ударило в голову, все плыло, кружилось, но язык Весьямиэль держал за зубами, в этом он был уверен. Жрецы Раш’яла умели молчать и не в таких обстоятельствах!..

Проснулся он от головной боли и жажды. Ну, не первый раз и не последний, с этим легко справиться. А вот вино эльфийское (из чего они его делают, интересно?) оказалось коварным: лилось водой, а в голову в итоге шибануло посильнее деревенской браги!

Чуть придя в себя и открыв глаза, Весьямиэль с недоумением уставился на то, что увидел прямо перед своим носом. А именно — женскую грудь. Вернее, эта часть тела заслуживала бы такого гордого наименования, если бы была немного попышнее. И тем не менее это была именно женская грудь.

«Очень интересно! — Весьямиэль перевел взгляд выше. — Кого же это я затащил в койку по пьяни?»

Увидев, кого именно, он покрылся ледяным потом и перестал дышать. Рядом с ним сладко спала, посапывая, Оливьель.