Piccola Сицилия

Она ощущала его взгляд на своем обнаженном теле и не открывала глаза, чтобы не смущаться. Если не смотреть, то ничто не найдет щелочку, чтобы добраться до нее, и она будет заодно со своим телом и сможет полностью отдаться теплым потокам, исходящим от его рук. Он не проявлял никакого нетерпения, поспешности и лихорадки, как это было с Виктором. Она приняла его спокойно и с полным доверием. Их тела дышали в ровном ритме прибоя. Ясмина охватила его голову ладонями и притянула к себе, она потерялась в нем, слилась с ним в единое целое. И внезапно увидела его, хотя глаза ее были закрыты, увидела его глаза в лунном свете, глаза, устремленные на нее, как в тот первый раз, когда ее тело сливалось с телом Виктора, а их мысли соединились. Она открыла глаза, на сей раз реально. Вентиляционное окошко над головой Морица, лунный свет на его волосах. Он продолжал на ней двигаться, но она задержала дыхание, будто следовало замереть, притихнуть. Будто кто-то наблюдал за ними.

– Что? – спросил он.

– Ничего.

Мориц замер и прислушался. Все было тихо. Только он и она да шум моря. Он нежно погладил ее по волосам и поцеловал.

– Прости меня, – прошептала она.

– Мне выглянуть?

– Нет. Продолжай.

Она закрыла глаза и крепко стиснула его. Ей снова пришлось изгонять мысль, которая все-таки нашла щелочку. Она целовала его и ласкала до тех пор, пока он снова полностью не вернулся к ней. Ее тело расслабилось. Она больше не боялась, потому что знала, кто за ними подсматривает. Виктор. Он все еще в этом море, думала она, потому что души, умершие раньше срока, не находят себе покоя, они не улетают на ту сторону, к мертвым, они слишком любят жизнь. Она не могла его видеть, но чувствовала его присутствие, когда поцелуи Морица стекали по ее шее вниз, она слышала его в каждой набегающей волне. Теперь его дом тут, думала она, – навечно в прибое. Она мысленно спросила его и услышала ответ. Он соглашался с тем, что она стала женой Морица. Он по-прежнему любит ее, но только издали. Он всегда мог любить ее только издали.

– О чем ты думаешь? – спросил, задыхаясь, Мориц.

Она раздумывала какой-то миг, не обмануть ли. Но не захотела, чтобы между ними была какая-то фальшь. Достаточно уже она напритворялась.

– О Викторе, – призналась она.

Он это знал.

– Давай уедем отсюда.

– Куда?

– Туда, где мы сможем все забыть. И заново найдем себя.

– Хорошо. Куда скажешь. Но это должно быть близко к морю.

Глава 55 Марсала

Ты не обязан завершать работу, ты еще волен отступиться от нее.

Талмуд, Изречения отцов, 2, 21

Они здесь, думаю я. Здесь, в этой ветхой купальне. Мы слышим то же самое море, что и они. Жоэль затаптывает окурок.

– Так, а теперь мне пора в аэропорт.

Я испуганно смотрю на часы.

– Ты уже собралась?

– Да.

Еще слишком рано, думаю я. Погоди. История еще не завершена. История Ясмины и Морица, но и наша с ней тоже.

– И куда же вы тогда поехали, после свадьбы?

– Дорогая, я опоздаю на самолет. Это уже другая история.

– Но ты ведь сказала, что он еще жив. Так где же он?

– Если бы я это знала, я бы не приехала сюда. Я надеялась, что он появится, mais bon[130]. Если бы я осталась в Париже, я бы не познакомилась с тобой.

Жоэль улыбается мне и ласково прикрывает ладонью мою руку. Потом – будто ей вдруг стало неприятно, что мы слишком долго смотрим друг на друга, – встает. Я иду за ней через веранду на пляж. Au revoir, старая купальня. Нет, adieu, старая купальня. Больше не увидимся.

– А если нам его поискать? Вместе?

– Мори́с не хочет, чтобы его нашли. Он так ловко замел свои следы, как способен только тот, кто решил стать невидимым. Даже мертвый поднимает больше пыли. Это не случайность. В этом весь он.

– Но почему?

– Того Морица, с которым была обручена твоя бабушка, давно не существует. Он весь вышел, сменил кожу, превратился в другого. Он проскользнет в ячейки любой сети, какую бы мы ни связали для него. Ты не сможешь его найти. Даже если бы он сейчас проходил вон по той площади, ты бы его не узнала. Но он знает про тебя, в этом я уверена.

– Я бы на его месте… захотела нас еще раз увидеть.

– Он, должно быть, уже подвел черту. То, что он больше не мог изменить, он оставил в покое. Иначе нельзя было бы жить дальше. И ты должна поступить так же. Когда-нибудь я расскажу тебе больше. Но тебе надо перестать оглядываться назад. Твоя жизнь происходит сейчас.

– Значит, мы еще увидимся?

– Приезжай ко мне.

– С удовольствием.

Мы подходим к отелю. Я хочу обнять ее, однако Жоэль не останавливается.

– Не выношу прощаний.

– Но в аэропорт мы поедем вместе?

– Конечно.

* * *

Я беру свой чемодан. Мне больше ничего не надо искать. Что-то нашло меня само, и этого достаточно. Мориц для меня навсегда останется в мире пропавших без вести – может, это и есть его истинная родина. Может, для него не так и существенна разница, жив он или нет. Он так и будет неприкаянным духом, блуждающим по моим мыслям. И так же, как нужно оставить в покое мертвого, надо иногда оставить в покое и живого.