Пиф-паф, прекрасная маркиза!

— Понимаю, — улыбнулась Василиса. — Но постараюсь приложить все силы, чтобы подольше оставаться в живых. Мне еще много чего сделать нужно. И назад к бабушке целой и невредимой вернуться тоже бы не помешало. Вот передам вашему Прохору Кузьмичу, что должна ему передать, и сразу же домой!

— Сразу?

Отчего-то в голосе Федора послышалась грусть.

— Даже не поживешь у нас? Не посмотришь, чем все кончится?

— Что кончится?

— Поиски клада твоего прадеда.

— Слушай, ты, я вижу, все-таки хоть чуть-чуть, да в теме. Объясни и мне тоже, что за клад такой? Когда его прадед зарыл?

— Перед самым изгнанием, в 1940 году, буквально перед самой войной, всех староверов из Малочаевки насильственным образом выселили.

— Об этом я уже слышала.

— Многие тогда не верили, что уходят навсегда. И потому часть нажитого многими поколениями добра люди прятали кто-где. Собственно говоря, золото твоего деда было не совсем его. Конечно, большая часть принадлежала ему, но он и был наиболее видным жителем поселка, потому и его вклад в общий схрон был самым весомым. Но там было золото и других семей. Так что, сама понимаешь, тайник у наших предков получился весьма значительным.

— Интересно. И где это золото сейчас? Тут?

— Думаю, да. После войны нам было запрещено возвращаться на старое место. Тут велись горные работы. Да если бы и не это, все равно нам было невозможно двинуться из тех мест, куда война и власти забросили нас. Мы были лишены документов, по сути своей, бесправны.

— Но я слышала, что вы и сами не желаете принимать паспортную систему.

— Наши старики считают, что паспорт от дьявола, — сурово произнес Федор. — Но совсем без документов, конечно, нельзя. Так что приходится идти на хитрость. Кто-то один, чаще всего по жребию, берет на себя эту ношу.

— Но вы, как я слышала, вернулись в Малочаевку еще в девяностых годах. С тех пор прошло больше двадцати пяти лет. Четверть века! А ваш посланец к бабушке прибыл совсем недавно, днями сосчитать можно.

— До сих пор повода не было тревожить золото мертвых.

— А теперь появился?

— Да. На нашу землю зарится один человек. То ли хочет возобновить добычу серебра, то ли еще по какой-то причине, но действует он очень настойчиво. И если мы не хотим вновь быть согнанными с родной земли, нам придется за это заплатить.

— Вот для чего вам понадобилось вернуть себе золото! Теперь ясно. Но как я могу вам помочь?

— Твоя бабушка должна знать свою половину условия. А Прохор Кузьмич — свою.

— Какого условия? Какую половину?

— Бабушка ведь заставила тебя выучить несколько фраз. Это и есть ее половина.

— Не понимаю.

Федор еще раз вздохнул и стал рассказывать дальше:

— Когда перед войной схрон был устроен, твой прадед не стал доверять бумаге местоположение клада. Он составил условие, по которому его можно найти. Одну половину он передал жене — твоей прабабушке.

— Вере!

— А она должна была сказать своей дочери — твоей бабушке. А вторую половину все эти годы держал в памяти Прохор Кузьмич.

— Сколько же ему лет?

— Много. Он родился в двадцать первом году. Вот и считай.

Василиса подсчитала и пришла в отчаяние.

— Хочешь сказать, что поиски золота напрямую зависят от того, насколько крепкой окажется память этих двух стариков? Прохора Кузьмича и моей бабушки?

— Даже не двух стариков, а четырех. Не забывай, что с твоей стороны условие передавалось сначала от твоего прадеда к его жене, а потом от твоей прабабушки к Нине Кузьминичне. И уже от нее условие получила ты.

Василиса помотала головой.

— Тогда караул. Вы ничего не найдете. Ни-когда!

— Почему?

— Кто-нибудь что-нибудь да перепутал. Например, я сама частенько путаю, какой сегодня день недели, или даже забываю что-нибудь купить или куда-нибудь сходить.

— Так это ты, — снисходительно произнес Федор. — А другое дело наши старики. Они-то ничего не забывают, можешь мне поверить.

После чая идти стало гораздо легче. Василиса и сама не заметила, как солнце окончательно исчезло с небосклона. Но даже когда заметила, это Василису ничуть не испугало. Она продолжала переставлять ноги, двигаясь следом за Федором, и лишь с любопытством наблюдала, как тени деревьев сначала стали совсем длинными, а потом исчезли вовсе, и воздух ощутимо похолодел.

А когда изо рта стал вырываться пар, Федор наконец произнес ту самую фразу, которую Василиса ждала на всем протяжении их пути.

— Ну, вот мы и пришли.

Он отодвинул густые еловые лапы, и перед глазами девушки предстал поселок староверов, о котором она столько слышала, но увидеть который ей довелось только сейчас.

Если говорить откровенно, сперва поселок Василису даже разочаровал. Он был какой-то невзрачный. Нет, не подумайте, дворцов и башен Василиса не ожидала. Но Василисе представлялось все-таки крепкое хозяйство, где люди и пчел разводят, и поля пашут, и крупный рогатый скот стадами чуть ли не в сто голов держат. А тут…

В свете луны и звезд Василиса увидела несколько домиков, серых, непокрашенных да еще и покосившихся. С десяток овечек, пасущихся на первой травке и даже по темноте не загнанных в хлев.