Читаем Пифагор. Золотой канон. Фигуры эзотерики полностью

Килон из Сибариса — эксарх (предводитель хора), признанный в конце концов негодным, изгнанный из дома совместного слушания и отверженный пифагорейцами. Ему дали в изобилии золота и серебра, насыпали, как умершему, могильный холм там, где он учился, и поставили обелиск. И если пифагорейцы когда-нибудь встречались потом с ним при других обстоятельствах, они считали его всем чем угодно, но только не тем, кем он был для них раньше, так как он в их глазах умер.

Килон из Кротона — муж, первенствовавший над согражданами родом, славой и богатством. Человек злобный, склонный к насилию, смутьян тиранического нрава, который обнаружил большую охоту вступить в пифагорейскую общину. Придя к Пифагору, тогда уже старцу, он был отвергнут по указанным выше причинам. После этого он и его друзья начали непримиримую войну против самого Пифагора и его товарищей. Честолюбие Килона и его приверженцев оказалось столь неистовым и необузданным, что война эта продолжилась вплоть до времени последних пифагорейцев. Из-за этой войны Пифагор удалился в Метапонт. А так называемые килоновцы продолжали бунтовать против пифагорейцев, всеми способами демонстрируя свою враждебность. До поры до времени калокагатия пифагорейцев и желание самих городов, чтобы государственными делами управляли пифагорейцы, одерживали верх. Но под конец козни против них достигли таких размеров, что, когда пифагорейцы заседали в доме Милона в Кротоне и обсуждали государственные дела, килоновцы подожгли дом и уничтожили всех пифагорейцев, кроме двоих: Архиппа и Ли-сида. Они были самыми молодыми и самыми сильными и каким-то образом прорвались наружу. После этого оставшиеся пифагорейцы сложили с себя правительственные полномочия, так как полисы не придали случившемуся бедствию никакого значения.

Клеанор из Лаконики[288].

Клеарат из Тарента.

Клеон из Тарента.

Клеосфен из Кротона.

Клеофрон из Кротона.

Клеэхема, сестра Автохарида-лаконца.

Клинагор из Тарента.

Клиний из Тарента — вследствие очередных гонений на пифагорейцев переселился в Гераклею[289] и стал приверженцем письменного изложения учения Пифагора. О нем известно, что он, выделяясь образом жизни и нравом, всякий раз, когда ему случалось разгневаться, брал лиру и играл. На вопрос, что это он делает, Клиний отвечал: «Усмиряюсь». Клиний образумил и Платона[290], который, разгневанный тем, что написал в своих книгах Демокрит[291], собирался все их скупить и сжечь. Говорят, что Клиний, услышав, что Прор из Кирены, ученик Пифагора, рискует потерять имущество, собрал средства, поплыл в Кирену и выправил материальное положение Прора. При этом он не только не обратил внимания на собственные материальные издержки, но и не испугался рискованного путешествия.

Кранай из Посидонии.

Кратесиклея, жена Клеонора-лаконца.

Критон из Аргоса.

Ксенокад из Метапонта.

Ксенон из Локр — известный врач-пифагореец.

Ксенофант из Метапонта.

Ксенофил из Кизика.

Ксенофил из Халкидики Фракийской[292] — один из последних пифагорейцев, слушатель Филолая и Еврита, учитель перипатетика[293] Аристоксена[294] в музыке, ревностный пифагореец, сохранявший первоначальные нравы и учение до тех пор, пока благородно не окончил жизнь. Аристотель приводит его как пример долгожителя, прожившего 105 лет и ни разу не болевшего. Когда Ксенофила спросили, как наилучшим образом можно воспитать сына, он ответил: «Хорошим воспитанием будет уже то, что он рожден в государстве с добрыми законами».

Ксент из Кавлонии.

Ксуф из Кротона.

Лакид из Метапонта.

Лакон с Самоса.

Лакрат из Метапонта.

Лакрит из Метапонта.

Ласфения из Аркадии.

Лафаон из Метапонта.

Леанакт из Сибариса.

Левкипп — пифагореец старшего поколения.

Леокид из Метапонта.

Леокрит из Карфагена.

Леонт из Метапонта.

Леонтей из Тарента.

Леофрон из Кротона.

Лептин из Сиракуз.

Ликон из Тарента — пифагореец круга Архита, известный врач.

Лирами из Понта[295].

Лисиад из Катаны[296].

Лисибий из Тарента.

Аисид из Тарента (510—400) — обучался совсем молодым у старца Пифагора, спасся после разгрома пифагорейского союза в Кротоне; возненавидев свою родину, переселился в Элладу, где проживал сначала в Ахайе, а в самом конце жизни стал учителем будущего фиванского полководца и политического деятеля Эпаминонда (410—362). Ему приписывали сочинения «О Вселенной», написанное гекзаметром, «Священное слово», которое начиналось так: «Юноши, свято блюдите в безмолвии все эти речи...», «О душе», «О благочестии», «Гелофалес», «Кротон» и другие диалоги.

Малион из Дардана[297].

Мегистфий из Метапонта.

Меланипп из Кирены.

Мелесий из Метапонта.

Мелисс с Самоса — ученик Эмпедокла[298], оставивший сочинение «О природе, или О Сущем».

Менестор из Сибариса — известный пифагореец, стал последователем Эмпедокла, много занимался ботаникой, анатомией и фисиологиеи человеческого тела, полагал влагу носителем жизни и тепла в растениях (см.: Жмудь Л. Я. Наука, философия, религия в раннем пифагореизме. СПб.,1994, с. 291—295.)

Менон из Кротона — зять Пифагора, муж Мии.

Метон из Пароса.

Метоп из Сибариса.

Метродор-врач.

Миес из Посидонии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология мудрости

Дао дэ Цзин. Книга пути и благодати (сборник)
Дао дэ Цзин. Книга пути и благодати (сборник)

Западная цивилизация не всегда была мудра, но своих базовых принципов придерживалась неукоснительно: жизнь – это поле битвы, где ты должен быть первым или сразу приготовиться к тому, что тебя затопчут. Этот боевой ритм существования устраивал далеко не всех, и тогда в поисках духовных ориентиров взоры недовольных устремлялись к Востоку.Именно там этот же мир можно было увидеть совсем иначе – спокойным, гармоничным, лишенным суеты бесполезного соперничества. Если ты устал от погони за ускользающим зверем – остановись, сядь у края тропинки и жди. Если дао угодно, зверь сам придет к тебе, а если нет – зачем тогда бегать?Эта книга интересна тем, что даосское учение представлено в ней как в ранней, так и в поздней интерпретациях. Говорят, конфуцианство – это одежда китайца, а Дао – его душа. Загляните в Дао, возможно, вы найдете там самого себя.

Лао-цзы , -цзы Лао

Философия / Религия, религиозная литература / Древневосточная литература / Религия / Эзотерика / Древние книги
Голубиная книга. Славянская космогония
Голубиная книга. Славянская космогония

«Упала с небес книга. Звалась она "голубиной" — от своей чистоты и небесной святости. Или "глубинной" — от глубины заключенной в ней премудрости. Говорилось же в книге о том, как начался наш мир: откуда пошли белый свет, солнце, месяц, звезды, заря, гром, ветер, откуда взялись сословия — цари, князья-бояре, крестьяне. И о том, что есть в этом мире самого святого и главного: какой царь — над царями царь, какая земля — всем землям мать, какое самое главное море, озеро, река, церковь, гора, камень, дерево, трава, зверь, птица. А еще о том, как боролись Правда с Кривдою и куда она, Правда, подевалась в этом грешном мире». — Так издревле пели на Руси «калики перехожие», странники-слепцы, декламирующие духовные стихи.О существовании этой загадочной книги мы узнаем из жития ученого-священника XIII века Авраамия Смоленского. В 1760-х годах «Стих о Голубиной книге» записал один из первых собирателей русского фольклора, легендарный Кирша Данилов. Но лишь современные ученые догадались, что «Голубиная книга» — это космогонический миф древних славян, созвучный индийской «Ригведе», скандинавской «Старшей Эдде», персидской «Авесте» и «Пополь-вух» американских индейцев.

Коллектив авторов

Религиоведение
Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон
Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон

Повержены в прах древние идолы, заросли густым подлеском старые капища, отошли в область предания древние боги. А ведь были времена, когда все славяне почитали как предков и дорогих родичей верховного владыку Рода и его супругу великую богиню Ладу, воеводу Перуна, волхва Велеса и страшную хозяйку леса, богиню смерти Бабу-Ягу.Пантеон славянских божеств по своему составу и достославным деяниям нимало не уступал своим более знаменитым «коллегам» с греческого Олимпа, скандинавского Мирового Древа Иггдрасиль или тем, кого почитали индоиранские народы. Дружная семья высших существ и мелких боженят одушевляла своим присутствием простой и мудрый миропорядок, каким он виделся нашим предкам-язычникам. В этой книге древние боги славян вновь собраны воедино — с них, с прародителей, и началась когда-то наша родословная.

Дмитрий Михайлович Дудко , Дмитрий Михайлович Дудко (Баринов)

История / Религия, религиозная литература / Образование и наука

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза