Пик

Я посмотрел на вершину, укутанную серым туманом. Несмотря на облачность, я отлично разглядел путь наверх по Северному ребру, траверс северной стены и подножие пирамиды. От места, где сидели мы с Яшем, идти и идти.

Я поверить не мог. Если те три группы, что прошли до нас, чувствуют себя так же, как я, им ни за что не дойти до вершины — у них просто сил не хватит. От каждого вдоха у меня жутко болели ребра. Я знал, что у Запы с собой минимум два баллона с кислородом на случай непредвиденных обстоятельств, и подозревал, что Йоги и Яш тоже прихватили с собой парочку — шерпы никогда не идут наверх без груза, это для них пустая трата ходки. Я подумал было попросить у Яша глоток кислорода, но пересилил себя: если сейчас дышать из баллона, какой смысл было лезть? Мы же здесь ради акклиматизации. Поэтому я принялся ставить палатку, и на это мне потребовалось намного больше сил и времени, чем вчера в ПБЛ.

Следующими через край перебрались Джек и Уилл. Уилл упал на четвереньки, и минут десять его тошнило. (Джей-Эр не стал это снимать.)

Через три четверти часа Йоги вытянул наверх Холли, а я все еще трудился над палаткой. Вскоре появились Сунджо и Запа.

Запа качал головой и недовольно бурчал:

— Слишком медленно, слишком медленно, слишком медленно!!! Если вы с такой скоростью лезете тут, про вершину можете забыть!!!

Холли и Сунджо были в таком виде, что, кажется, не понимали ни одного его слова. Я же подумал: он несправедлив — Холли не тренировалась до восхождения, а Сунджо и вовсе болел.

Запа подошел ко мне. Я все еще возился с палаткой и думал получить от него очередной нагоняй. Вместо этого он похлопал меня по плечу:

— Отлично показал себя, у тебя есть шанс.

Это было лучше, чем если бы мне выдали целый баллон кислорода! Может, он все-таки не собирается не дать мне покорить гору.

И внезапно у меня в глазах просветлело — я понял, где у палатки что, куда вставлять стойки, как что складывается и так далее. Не прошло и пяти минут, как палатка стояла. Я вынул из рюкзака все вещи, постелил коврики и спальники и принялся ставить палатку Холли. Она и Сунджо смотрели на меня как обкуренные, заплывшими глазами.

Но я недолго радовался: в энтузиазме я израсходовал остатки сил и, едва закончив, упал и не мог встать. Запа принес нам троим по кружке чая и проследил, что мы все выпили.

— Так, пора разводить примус, — сказал он. — Я знаю, вы не голодны, но здесь нужно есть и пить. Вечером пойдет снег.

Арест

ЗАПА, ЗАПИСНОЙ ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ ПОГОДЫ, снова оказался прав. Наутро лагерь лежал под полуметром нового снега.

Мы с Сунджо не спали, наверное, и трех часов. Но ему стало получше — по крайней мере, он, хотя и сонный, предложил развести примус. А это процесс медленный: иногда уходит до четверти часа, потому что кислорода в воздухе мало и огонь зажигалки быстро гаснет, не успевая поджечь газ.

Я вылез наружу с котелком, чтобы набрать снега, и увидел Запу, шерпов и киношников. Они уже встали. У них из котелка шел дымок — значит, встали они уже давно. Запа говорил по радио — а столь ранним утром это могло означать только одно: кто-то попал в беду. Я глянул в сторону вершины — шел снег, ничего не видно. Если у нас тут так плохо, то какой же ужас творится там, наверху!

— Йоги и Яш останутся тут, в Четвертом лагере, — говорил Запа. — Если прояснится, они попробуют занести кислород в Пятый лагерь.

— Я не уверен, что мы можем спустить их в Пятый лагерь, — сказал кто-то дрожащим голосом с немецким акцентом.

— Бред!!! Отставить!!! Вы обязаны это сделать! — прикрикнул на него Запа. — Никто вас не спасет ни в Пятом лагере, ни в Шестом. При такой погоде вы обязаны спуститься в Четвертый. Вы должны покинуть Шестой лагерь немедленно, как только соберетесь. Вам ясно?!

Последовало долгое молчание, затем отрешенное, едва слышное:

— Ja, verstehe ich. «Да, я понимаю».

Запа произнес что-то на непальском — наверное, пожелал им удачи, — и выключил приемник.

— Это те немцы, для которых ты делал пуджу? — спросил я.

Запа кивнул:

— И с ними еще итальянцы.

— Что случилось?

— У двоих в Шестом лагере отек легких, — ответил Джей-Эр. — И еще у одного в Пятом, но ему получше. Плюс еще двое вышли на вершину немного после полуночи, и от них с тех пор ничего не слышно.

По такой погоде они или уже погибли, или скоро замерзнут насмерть.

— Может быть, нам сходить в Пятый лагерь с Йоги и Яшем? — предложил я.

Запа покачал головой:

— Тебе, Сунджо и мисс Анджело нужно спускаться в ПБЛ. К нам идут еще шерпы, но пока те ребята не спустятся в Пятый лагерь, ничего нельзя сделать. Быстро завтракайте и пакуитесь. Нам нужно выйти прежде, чем погода станет еще хуже.

Из-за снега и льда спускаться с Седловины куда сложнее, чем подниматься. Наш же спуск осложняло еще и то, что никто не мог выкинуть из головы альпинистов, попавших в бурю выше на горе.