Пик Ленина

К четырем часам дня, совсем выбившись из сил, достигаем гребня. Нет ни времени, ни желания рассматривать открывшуюся к югу панораму. Поворачиваем к западу. Перед нами широкий пологий гребень, на котором кое-где видны выходы скал; несколькими ступенями он уходит на запад. Продолжаем подъем до шести часов вечера, когда заходящее солнце приближается к отрогам Заалайского хребта.

Палатки устанавливаем под прикрытием крутого взлета гребня. Тяжелые испытания похода и изнурительный подъем притупили наши чувства, и нас не волнует, что мы устанавливаем палатки своего лагеря на огромной высоте в 6800 м. После радиосвязи альпинисты немного оживляются. Заботливые радисты из базового лагеря передают нам — я подозреваю, не случайно — несколько радиограмм от родных и знакомых. В ответ идут корреспонденции в «Красную звезду» и «Комсомольскую правду».

За каждым шагом нашего отряда внимательно следят. Слышимость прекрасная, я вызываю аэродром, Ош, отряды экспедиции; отовсюду к нам доносятся теплые слова приветствий и пожеланий успеха.

Сразу же после короткого ужина забираемся с головой в спальные мешки. Разговоры в палатках уже давно закончились, но сон долго не приходит: мы думаем о предстоящем восхождении.

Решающий штурм вершины пика Ленина мы начинаем поздно — около 11 часов утра, когда становится немного теплее. За плечами у нас уже нет рюкзаков, но вряд ли мы продвигаемся сегодня быстрее, чем вчера с тяжелым грузом.

Небо безоблачно, нет облаков и под нами. С этой высоты можно охватить взглядом огромные пространства на сотни километров вокруг. К горизонту уходят горные цепи Памира. Но, как ни странно, мы равнодушны к окружающему, все наши помыслы сосредоточены на достижении цели.

Только через шесть часов мы подходим к последнему перед вершиной крутому взлету гребня. Снег, по которому мы идем, становится все плотнее и переходит в твердый фирн. Теперь скорость нашего подъема резко падает. До самой вершины мы должны проложить цепочку ступеней, которые мы рубим, идя по очереди впереди колонны. Фирн податлив, но на каждую ступень надо потратить не менее двух взмахов ледоруба; вырубив две ступени, можно сделать еще два шага к вершине.

Все ближе придвигаются ко мне предвершинные скалы. Еще несколько шагов, я ухватываюсь за них руками и начинаю карабкаться вверх. Приходится соблюдать все предосторожности, чтобы не сбросить камни на товарищей, которые идут вплотную сзади меня. До купола вершины остается не более двух метров, когда многопудовый камень, на который я опираюсь рукой, начинает колебаться на своем непрочном основании. Застываю на месте. Теперь мне остается только ждать, когда все семь альпинистов обойдут опасное место и выберутся на вершину. Этот момент наступает. Я делаю шаг в сторону; каменная глыба с грохотом рушится вниз, увлекая за собою обломки скал и пласты снега.

…Через пять минут выбираюсь на купол вершины. В нескольких метрах дальше, у скал, чернеющих невысоким островком на снежном поле, тесной группой стоят мои товарищи по восхождению. Они уже бережно снимают небольшой гипсовый бюст Владимира Ильича Ленина с камней, на которых еще сохранились обрывки красного сукна. Тут же, в железной коробке, находим записку первовосходителей. По традиции альпинистов присоединяем к ней свою с указанием даты нашего восхождения и фамилий восходителей. Рядом с ней прячем в камни тщательно завернутый в непромокаемую бумагу текст Конституции СССР.

Несложная церемония заканчивается; цель, к которой мы стремились два года, достигнута. Кто-то начинает петь «Интернационал», мы присоединяемся. Голоса наши звучат негромко и прерываются иногда на полуслове: виной этому высота, а может быть, и волнение. Щелкают затворы фотоаппаратов, которые нам пришлось нести сюда за пазухой, чтобы не заморозить их механизм. Шесть часов вечера, мы должны торопиться, начинаем спуск.

В этот момент до нашего слуха доносится гул авиационного мотора, и мы замечаем ниже себя самолет, который, набирая высоту, кружится над ледником Ленина. Это Липкин! Через несколько минут он проносится мимо нас; блестит на солнце объектив киноаппарата. Мы поднимаем ледорубы и приветствуем наших друзей. Липкин машет рукой, делает несколько кругов над вершиной и уходит в сторону аэродрома.

Алайскую долину начинает покрывать вечерняя тень. Осторожный спуск по ступеням, вырубленным нами на крутом склоне, отнимает немного меньше времени, чем подъем. Солнце бросает на нас последние лучи; снега вершины окрашены уже в розовые тона заката, а на Алайскую долину ложатся тени вечерних сумерек. Наш отряд успевает пройти только первые ступени гребня, когда наступает вечер. Но мы можем продолжить спуск — теперь вершинный гребень освещает луна. Один за другим сменяются перепады гребня, нам кажется, что мы спускаемся по ним долгие часы.

Внезапно останавливается Альгамбров; он заявляет, что мы уже давно прошли место своего бивака. Некоторые склонны разделить его мнение.