Пик Ленина

Вскоре к лагерю подходят наши усталые товарищи. Туман накрывает площадку, начинается снегопад. Для отдыха нет времени: надо собрать груз, отрыть площадки, установить палатки; на случай непогоды мы возводим вокруг палаток защитные стенки из снега и особо прочно закрепляем оттяжки. Четырех ящиков с грузом так и не нашли. В одном из них были надувные матрацы. Зато благодаря двум рейсам летчиков у нас теперь вдоволь продуктов и горючего.

Мартынов, ведающий сортировкой груды консервных банок, изрядно помятых при падении в снег, обнаруживает, что у нас больше двух десятков банок только фруктовых компотов; вряд ли какая-либо другая высотная экспедиция имела подобные запасы на такой высоте. Но по мере подъема мы едим все меньше, и сообщение Мартынова не вызывает особого энтузиазма. Альпинисты торопятся скорее забраться в спальные мешки, напиться горячего чая и отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Трапезникову не лучше, он почти ничего не ест, но по-прежнему крепится; когда мы укладываемся, он извлекает из рюкзака томик О'Генри и читает нам вслух рассказы.

К ночи буря разыгрывается не на шутку. Снег стучит по нашей палатке. Неумолчно свистит ветер. Снежный сугроб начинает теснить палатку и доставляет нам много хлопот; на протяжении ночи, не вылезая из спальных мешков, мы несколько раз уминаем снег изнутри на полотнищах палатки — иначе они лягут на наши лица. Утром убеждаемся, что идти вверх нельзя, снегопад продолжается, площадка нашего лагеря по-прежнему в облаках.

В 8 часов наступает время очередной радиосвязи. Включаю передатчик, который с вечера стоит у моего изголовья, товарищи по палатке надевают запасные телефонные наушники. В ответ на вызов первым откликается наш базовый лагерь у ледника Ленина. Борис Сапоровский вместо обычного короткого приветствия торжественно объявляет о том, что в честь отважных альпинистов, штурмующих пик Ленина, сейчас будет дан специальный концерт; мы понимаем, что наши друзья стараются нас подбодрить.

Возможности Сапоровского не велики. Он исполняет на разбитой при переправе через Ачикташ балалайке несколько русских песен и переходит к делу.

— Держись, ребята, — говорит он, — снегопад у нас внизу уже закончился, вижу на западе разрывы облачности. Все отряды желают вам успеха.

Это сообщение вливает в нас новые силы; в палатках слышны голоса и смех. Сапоровский оказался прав: часа через два снегопад прекращается и проглядывает солнце. Мы сворачиваем лагерь и в 12 часов дня начинаем подъем по пологой террасе.

Теперь мы движемся на восток и удаляемся от вершины пика Ленина. Зигзаг, который делает наш отряд, позволит нам не подниматься по крутым и опасным склонам, где в прошлом году в подобных же снежных условиях альпинисты САВО были застигнуты лавинами. Медленно приближаются скалы северного отрога, у них мы намерены сегодня остановиться на ночлег. На участках особенно глубокого рыхлого снега отряд останавливается и ждет, пока передние альпинисты протопчут след. Только к исходу дня мы приближаемся к площадке нашего нового высотного лагеря, четвертого по счету. За пять часов марша нам удалось подняться всего на сто двадцать — сто пятьдесят метров, но этот переход утомил нас больше, чем все предыдущие.

Ураганный ветер треплет наши палатки всю ночь и первую половину следующего дня. Лежа в спальных мешках, мы прислушиваемся к гулу бури и терпеливо ждем, когда можно будет продолжить восхождение. Ветер стихает только во второй половине дня. На этот раз погода улучшается основательно, от облачности скоро не останется и следа. Наступают решающие часы штурма вершины.

Трапезникову совсем плохо, он не может принимать пищу, приступы рвоты начинаются у него даже после питья. В три часа дня решаем отправить его вместе с ослабевшим Семеновским вниз. Сегодня к вечеру они могут спуститься к лагерю 5800 м. Там с потерей высоты их самочувствие должно улучшиться. Оставшиеся восемь альпинистов продолжат восхождение завтра, с тем чтобы в тот же день добраться до гребня и организовать там последний перед штурмом вершины высотный лагерь.

16 августа к утру становится очень холодно. Крыша нашей палатки за ночь покрылась изнутри толстым слоем изморози. Выбираться из теплых спальных мешков в этих условиях нелегко. Сначала сидя мы натягиваем свитеры и теплые шлемы, а затем торопимся надеть на себя все другие теплые вещи. В одиннадцатом часу распределяем по рюкзакам весь груз и начинаем подъем.

Каждый шаг требует больших усилий. Идем мы очень медленно, после нескольких десятков таких шагов мы вынуждены останавливаться для передышки. Особенно изнуряют нас участки сухого, продутого ветром снега, по которому мы идем, как по сыпучему песку; нога не получает здесь твердой опоры и ползет вниз. Стараемся идти между выступами скал, здесь снег кажется более прочным. Ветер обжигает лицо, но никто пока не жалуется на холод. Мы идем молча, останавливаемся для короткого отдыха и снова идем вверх…