Пик правды

Четвертый день принес некоторое разнообразие. Во время завтрака оно, правда, никак не проявилось. Все те же два вареных яйца, тосты, несколько ломтиков сыра и ветчины. А вот обед вызвал у Ильи, никогда не бывавшего ни в Греции, ни в Италии, ассоциации со средиземноморской кухней. На первое Лунин отведал великолепный томатный суп с сыром и морепродуктами, а на второе ему досталась увесистая порция лазаньи. Как это с ним обычно бывало, наевшись, Илья пришел в совершенно благодушное настроение, поэтому нисколько не нервничал, когда дверь его комнаты распахнулась и на пороге возник один из автоматчиков в балаклаве.

— Прошу на выход, — поприветствовал тот пленника.

— С вещами? — на всякий случай уточнил Лунин.

Ему показалось, что на скрытом маской лице появилась улыбка.

— Размечтался. Выходим.

По длинному коридору Лунин шел первым, охранник следовал сзади на некотором отдалении, время от времени подавая короткие команды.

— Направо, вверх по лестнице, прямо по коридору… направо, стоп… налево… заходим.

Кабинет, хотя и напоминал по размерам комнату Лунина, во всем остальном от нее разительно отличался. Очутившись в нем, сразу становилось ясно, что ты оказался совершенно не в том месте, где тебе стоило бы находиться. Больше всего кабинет напоминал помещение для допросов в изоляторе временного содержания. Выкрашенные в тусклый грязно-зеленый цвет неровные стены, намертво прикрученные к полу стол и две скамьи, маленькое окно, столь густо зарешеченное, что естественное освещение в комнату фактически не попадает, а забранные защитной металлической сеткой потолочные светильники отчего-то окрашивают все желтым, так что, глядя на свои же собственные руки, начинаешь сомневаться, были ли в роду у тебя китайцы или же все дело в нарушении работы печени.

— Проходите, Лунин, садитесь, — не оборачиваясь, скомандовал стоящий у окна мужчина. Задрав голову, он пытался что-то рассмотреть сквозь прутья решетки, но что именно, Илья со своего места понять не мог. — У вас есть жалобы на условия содержания?

— Жалобы? — не ожидал такого начала разговора Лунин. — У меня нет. А вот,

— У нее тоже нет, — наконец обернулся мужчина. На вид он выглядел несколько старше Ильи, возможно, ему было уже около пятидесяти. — Поверьте, Рокси чувствует себя замечательно. Я бы даже сказал, она пользуется уважением в коллективе.

— В коллективе? — Илья непонимающе нахмурился.

— Не беспокойтесь, — на волевом, не по сезону загорелом лице мужчины появилось некое подобие улыбки, — ваша Рокси не живет в казарме. У нас здесь на территории есть небольшой питомник. Конечно, остальные его обитатели покрупнее вашей болонки, но удивительным образом они все весьма дружески к ней расположены. Просто удивительно! У меня даже есть ощущение, что ваша Рокси знает некое волшебное слово, которое каким-то образом заставляет всех прочих собак относиться к ней с симпатией.

На короткое мгновение Илья вспомнил странного пса с синими глазами[10], которого видел последний раз уже очень давно, и тут же отрицательно покачал головой:

— Вы ее явно переоцениваете. Да и какие у собак слова быть могут?

— Не скажите, — мужчина покачал аккуратно стриженной головой, — конечно, какое это слово, я знать не могу, да и вообще одно оно или их несколько, но то, что что-то имеется, это факт. Вы видели когда-нибудь стаи бродячих собак?

— Приходилось, — насторожился Лунин, — издалека, в основном.

— Издалека — это самое правильное, — благодушно кивнул собеседник. — Так вот, почти во всех этих стаях лидер не самая сильная или крупная собака в группе, а самая умная.

— Все, как у людей, — машинально отозвался Илья.

— Бросьте, Лунин, — небрежно махнул рукой мужчина и занял место по другую сторону стола. — Где вы такое у людей видели? Нет, бывает, конечно, но редко, крайне редко.

Поправив галстук, серой полосой разделяющий надвое белоснежную рубашку, мужчина заговорщически улыбнулся и подмигнул Илье.

— Вот у вас Хованский, он что, в управлении самый умный?

Лунин вздохнул. Оценивать интеллект Хованского ему почему-то не хотелось.

— Ладно, не напрягайтесь, — рассмеялся мужчина, извлекая откуда-то из-под стола кожаную папку, чем-то похожую на ту, в которой сам Илья носил документы, — на этот вопрос можете не отвечать. Ответьте мне лучше на другой.

Раскрыв папку, он выложил перед Ильей несколько фотографий.

— Предположим ситуацию. Из этих людей вам нужно пожертвовать кем-то одним. Сделайте выбор.

Ошеломленный, Илья застыл, склонившись над столом, на котором лежало четыре снимка. Мать. Отец. Ира. Пашка.

— Ну же! — В голосе собеседника слышалось нетерпение. — Быстрее, Лунин! Решайте!

— Зачем это? — Подняв голову от фотографий, Илья в упор взглянул на сидящего напротив него человека.

— Упс, Лунин! — На загорелом лице появился волчий оскал. — «А когда мы все посмотрим в глаза ему, на нас из глаз его посмотрит тоска.»[11] Верно? Вы не в своем кабинете. Здесь вопросы задают вам. И от того, как вы на них ответите, зависит очень многое, причем не только в вашей жизни.

Мужчина помолчал, давая возможность Илье как следует осмыслить услышанное.