Пик правды

Заскочив в небольшой тамбур, отделяющий основную часть первого этажа от входа в дом, Лунин обессиленно прислонился к стене и несколько раз шумно выдохнул, пытаясь успокоиться. Прижавшаяся к его груди Рокси мелко дрожала. Болонка явно была напугана не меньше своего хозяина, вот только Илье отчего-то казалось, что она лучше его знает, что именно им угрожало.

— Ну все, все, — прошептал он ей на ухо, — сегодня нас никто не съест. Сейчас мы с тобой пойдем на кухню и сами чем-нибудь перекусим.

В гостиной Илью ждала еще одна неприятная встреча. Изотов, в гордом одиночестве расположившийся за обеденным столом, на мгновение оторвался от огромной порции яичницы с жареными колбасками, смерил Лунина неприязненным взглядом и вновь уткнулся в тарелку.

— А ты что здесь? — сам не зная зачем, спросил Илья. — Что, расследование уже окончено?

— Завтракаю, Лунин, — не отрываясь от тарелки, прочавкал Изотов. — У меня, когда настроение хорошее, всегда аппетит подскакивает.

— Смотрю, сейчас оно у тебя прямо замечательное. Судя по аппетиту. Это тебя убийство Зарецкого так взбодрило?

— Оно самое, — кивнул полковник. — Хорошее дело, думаю, я с ним быстро управлюсь. Сколько тут всего народу в живых осталось?

— Если брать с нами, четырнадцать человек. — Илья быстро произвел нехитрые вычисления.

— Вот видишь, всего четырнадцать. Нас сминусовать — еще меньше. Заметь, тебя я в качестве подозреваемого не рассматриваю. Цени это, Лунин!

Илья молча кивнул, давая понять, что необыкновенно тронут столь неожиданным проявлением великодушия со стороны коллеги.

— Так и что, значит, у нас выходит? — Вытерев губы салфеткой, полковник наконец повернулся к собеседнику. — Двенадцать человек. Дюжина! Как в кино. Ведь было же такое кино, «Двенадцать», да? Там тоже что-то такое было, с убийством связанное. И все раскрыли, так?

— Кажется, так, — не стал спорить Лунин.

— Ну вот видишь, — обрадовался Изотов. — Там раскрыли, и здесь раскроем. Уж если из двенадцати одного посадить надо, то выбрать никогда не проблема. В крайнем случае, можно всех разом закрыть, скажем, что сговор. А, как тебе идейка?

— Так себе, — Илья неодобрительно поморщился, — но ты попробуй, изложи руководству. Как-никак профессиональное мнение. Возможно, прислушается.

— Непременно, — полковник сделал вид, что не уловил иронию в словах собеседника, — а сейчас иди, Лунин, дай поесть по-человечески. Скоро группа прилетит, столько суеты будет.

— Прилетит, — пробормотал Илья, оглядываясь на дверь, — может быть, и прилетит.

Тема разговора была исчерпана. Изотов вновь увлеченно заработал вилкой, а Илья, поняв, что чувство голода становится невыносимым, направился на кухню, из приоткрытой двери которой до него долетали невыносимо прекрасные ароматы готовящейся пищи. Рокси, быстрее хозяина сообразившая, что нет смысла тратить время на разговоры, когда можно посвятить его завтраку, уже устроилась у ног Натальи Сергеевны, наблюдая за тем, как женщина наполняет небольшое, выделенное специально для болонки блюдце сметаной и кусочками только что пожаренных сырников.

— Вот, значит, как. — Илья с завистью взглянул на болонку, которая с восторженным урчанием наконец смогла приступить к утренней трапезе.

— Я и вас сейчас накормлю. — Корхмазян на мгновение отвлеклась от радостно скворчащей сковороды. — Вы что будете, сырники или яичницу?

— Я? Я буду. — замешкался с ответом Лунин.

— Хорошо, — улыбнулась Наталья Сергеевна, — сделаю вам тарелку одного и тарелку другого. Вы проходите в гостиную, а я через минуту все принесу.

— А можно я здесь? — Илья кивнул на стоящий в углу кухни небольшой стол, за которым с трудом могли бы разместиться два человека. — Не хочу коллеге аппетит портить.

— Конечно. — Корхмазян гостеприимно махнула рукой, указывая на стул. — Я вас понимаю. Одно дело — с человеком только работать, а другое — еще и целый день рядом находиться. Вот мы с Грачьей, уж на что живем душа в душу, и то иногда друг от друга отдохнуть хочется. Хорошо, он иногда на целый день на охоту в тайгу уходит, а то порой и вовсе где-нибудь в зимовье ночует.

На столе перед Луниным появилась сперва круглая деревянная доска, затем, поверх нее — небольшая чугунная сковорода с глазуньей, в придачу к которой прилагались обжаренные колбаски и приличная порция фасоли.

— А ружье вы ему вернете? — В ожидании ответа Корхмазян застыла возле стола, нервно сжимая в руках прихватку. — В тайге без ружья жить, сами понимаете, не дело.

— Вернем, — торопливо пообещал Илья, чувствуя, как набежавшая слюна начинает переполнять рот, — непременно вернем. Хотя, если честно, не очень понимаю, как ваш супруг с больной ногой охотиться ухитряется.

— Так ведь здесь людей в округе нет никого, а зверья полно. Ему шибко много и ходить не приходится. Уковыляет куда-нибудь, самое большее, на километр, сядет себе на пенек, или на ствол какой поваленный, и сидит, ждет. Как дождется, так выстрелит. Дело нехитрое. Вот только ружье для этого дела обязательно требуется.

— Вернем, — повторил Лунин. — Вот со всем разберемся — и сразу вернем.