Пик правды

На мгновение в гостиной стало абсолютно тихо. Все замерли, пытаясь осознать услышанное. Затем тишину нарушил рев Кожемякина:

— А с какого бока тут Вика? — Вскочив на ноги, Станислав Андреевич наклонил голову вперед, словно разъяренный бык, готовящийся к атаке на тореадора. — Это что же, Илья Олегович, вы нам тут зубы заговариваете, лекции читаете, а потом раз, и ребенка под пули подсовываете.

— Если быть точнее, ваш ребенок сам чуть было не отправил под пули всех присутствующих. — Илья с трудом старался сохранять хладнокровие. — Давайте вы помолчите хотя бы немного, а мы послушаем Викторию. Возможно, она объяснит, как и почему все это сделала.

— И вправду, Стас, не мельтеши, — поддержал следователя Латынин. — Вике не десять лет, она сама за себя вполне ответить может. К тому же в любом случае удобнее вести разговор здесь, а не в кабинете следователя. Туда тебя вообще могут не пустить.

— Совершенно верно, — подтвердил Лунин, — Виктория Станиславовна, если я правильно помню ее паспортные данные, уже два месяца как совершеннолетняя, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что давайте не будем усложнять ситуацию и пообщаемся без лишних эмоций. Единственное, о чем я всем, а Виктории Станиславовне особенно, хочу напомнить, — это то, что современная экспертиза за последние несколько лет вышла на качественно новый уровень. — Лунин виновато улыбнулся. — Как-то коряво звучит, да? Как в телевизоре. Но в целом, знаете, так и есть. Это раньше гонялись за отпечатками, сейчас вполне можно и без них. Так сказать, эра ДНК. Достаточно малейших потожировых выделений или кусочка ткани. Волосок, к примеру, у вас выпал, или кожа на руках шелушится — этого вполне хватит, чтобы идентифицировать личность.

Помолчав немного, давая возможность всем присутствующим, и прежде всего Виктории, осмыслить им сказанное, Лунин продолжил:

— Или перчатки. Все знают, что преступники надевают перчатки. Но ведь надевают они их голыми руками. А что это значит? А значит это, что на внешней стороне перчаток вполне себе остаются потожировые следы, которые затем могут перейти на другие предметы, например, вот на этот пистолет. — Илья кивнул, указывая на лежащий на столе «макаров». — Да и потом, на самих перчатках остаются микрочастицы тех предметов, к которым они прикасались. А если уж говорить про оружие, то там столько всего — и металл, и смазка. Вовек не отстирать. Конечно, может быть, наш злоумышленник от перчаток уже избавился, — Лунин оглянулся на камин, — более изящным способом, но ведь если у человека, находящегося в горах в начале марта, нет перчаток, согласитесь, это в данной ситуации сразу покажется подозрительным.

Устало вздохнув, Илья взял со стола чашку с уже остывшим кофе и сделал большой глоток.

— Ну и самое главное. Руки. Вы не представляете, сколько всего остается в порах кожи и как трудно из них вымывается. Нет, конечно, если подержать минут двадцать руки в горячей ванне, чтобы эти самые поры как следует раскрылись, потереть как следует скрабом да мочалкой пожестче, потом тщательно смыть, а затем еще раз всю процедуру повторить, тогда, вполне возможно, от следов удастся избавиться. Я имею в виду следы черного и красного перца, — уточнил Лунин. — Но ведь для подобных процедур у вас, Вика, времени не было. Ну а про то, что баночки на кухне мы тоже исследуем, про это, думаю, и говорить не стоит, и так все понимают. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать.

Залпом допив кофе, Илья поставил чашку на стол и взглянул на напряженно стиснувшую губы Кожемякину.

— Виктория!

Илья попытался представить, что говорит с ребенком. У него это плохо получалось, поэтому он отвел взгляд от лица собеседницы и уставился в пустую кофейную чашку. Попытался вообразить лицо Пашки, которого он в очередной раз отчитывает за уже неизвестно какую по счету провинность.

— Поймите, к счастью для вас, все обернулось не так уж и плохо. Полковник Изотов жив и если не сегодня вечером, то к завтрашнему утру будет вполне здоров. Оружие нашлось, и оно, во всяком случае, внешне вполне в исправном состоянии. Даже ваша не совсем удачная идея с камином завершилась вполне благополучно.

— Если не считать того, что мы все чуть не погибли, — недовольно заметила Татьяна Николаевна и тут же застыла, пригвожденная к месту яростным взглядом Кожемякина.

— Для вас, Виктория, будет лучше, если мы обсудим сложившуюся ситуацию сейчас, — невозмутимо продолжил Лунин, — так сказать, в неформальной обстановке. Возможно, нам даже удастся найти из нее выход, который устроит всех присутствующих. В том числе вас. Когда сюда прилетит вертолет, а он рано или поздно обязательно прилетит, договариваться уже будет поздно. Не только у вас, даже у меня уже не будет такой возможности.

Устав от непривычно долгого монолога, Лунин взял с подноса еще одну чашку кофе. Оглядевшись по сторонам, он придвинул к себе стул и уселся, непринужденно откинувшись на спинку и положив ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя готовность ждать столько, сколько потребуется.