Пик правды

Пробегая мимо Лунина, Денис, очевидно, сообразил, что более надежного и крупногабаритного защитника в гостиной ему не найти. В последний момент он резко изменил направление движения, шмыгнув следователю за спину.

— Ничего же еще не было! — жалобно выкрикнул он из-за плеча Лунина.

— Сейчас будет, — заверил его Кожемякин, — сейчас я тебе здоровье-то малость подрасшатаю.

На взгляд Ильи, сложившаяся ситуация удивительным образом напоминала мультфильм, который он видел еще в далеком детстве. Обезумевший от страха заяц пытался укрыться от разъяренного медведя за стволом огромного, но оказавшегося совершенно трухлявым дерева. Правда, в конце концов в мультфильме, после того как дерево было вырвано с корнем, все заканчивалось примирением, но сейчас такой финал казался совершенно невероятным.

В последний момент на выручку Денису, а заодно и растерявшемуся Лунину пришла Сипягина. Антонина Владимировна набросилась на Кожемякина со всей яростью матери, защищающей единственного ребенка.

— А что, что он тебе сделал, что ты руки распускаешь? — выкрикивала она, пытаясь впиться ногтями Кожемякину в лицо. — Твоя девка нас чуть всех здесь не поубивала, и мы ничего, сидим терпим, а он, вишь ты, обиделся! Кого ты убить собрался? — Сделав особенно удачный выпад, она оставила наконец на левой щеке Станислава Андреевича две ярко-алые полосы. — Сына моего? Тогда меня сначала убей. Убей, попробуй, пока я тебя самого не убила.

— Все. Все! — вскинув руки, Кожемякин отступил на несколько шагов. — Вот семейка у тебя, — бросил он вскочившему на ноги, но все же оставшемуся в стороне от конфликта Артуру Львовичу, — чертенок и ведьма. Смотри, как бы они тебя в водяного не обратили.

— Непременно.

Должно быть, Сипягин понял, что ситуация стала менее опасной. Подойдя к жене, он одной рукой обхватил ее за плечи, а другой потянулся к высунувшемуся из-за спины Лунина Денису, однако тот раздраженно стряхнул отцовскую ладонь.

— Ну все, успокойтесь. Все уже кончилось.

— Кончилось все у них, — раздраженно прогудел Кожемякин, доставая из кармана смартфон. Переключив телефон в режим фронтальной съемки, Станислав Андреевич несколько мгновений мрачно вглядывался в экран, рассматривая полученные ранения, затем ожесточенно сплюнул. — Подвернитесь мне только под руку.

Поняв, что накал страстей спал, Илья, прихватив с собой завернутый в тряпку пистолет, двинулся к барной стойке. Заглянув в холодильник, он разочарованно обернулся:

— Наталья Сергеевна, а что, нарзан уже кончился?

— Как, разве здесь нет? — Корхмазян тут же подбежала к холодильнику. — И точно, весь выпили. Когда только успели? Сейчас я вам вынесу, у меня в подсобке еще ящик стоит.

— Не надо. — Лунин вяло махнул рукой. — Пойдемте лучше на кухню, нальете мне стаканчик, а я в тишине посижу. Что-то от этого шума у меня в ушах гудеть начинает.

— И то верно, — тут же согласилась Корхмазян, — это ж ужас, что творится, я еще в жизни не видела, чтобы люди друг на друга так бросались.

Оказавшись на кухне, Илья уже привычным движением выдвинул из-под стола табуретку и сел, прислонившись затылком к стене. Мысли гудящими, растревоженными пчелами метались по черепной коробке, время от времени пытаясь ужалить стенки своего собственного улья. Глупость! Какая глупость! Убивать она не хотела. А если бы удар получился чуть сильнее? Или в висок? Что тогда? Убийство ради любви, это же надо такое придумать! Да и не ради любви. На самом деле ради секса. Это секс ради любви. Во всяком случае, так у нее в голове все сложилось. Она ведь не Изотова по голове била, она таким образом себя приносила в жертву. Думала, после этого «Он» уж точно не устоит. А что в итоге? Ни любви, ни секса, и папа в ярости. Хотя, какие у нее могут быть претензии? Пусть скажет спасибо, что Денис, узнав о лежащем в камине пистолете, не вышел один подышать свежим воздухом. Проявил галантность. Или гуманность? Правда, на всех остальных эта гуманность не распространилась, даже на собственных родителей. Да и у нее то же самое. Отец, мать, сестра. Постоим, воздухом подышим. А что потом? Кто знает, как на самом деле взрываются эти патроны. Как бы потом ей дышалось над телом матери? Или сестры?

Лунин представил Станислава Андреевича, лежащим на полу с дыркой во лбу, из которой вытекает тоненькая струйка темной крови. Увиденная картина ему отчего-то понравилась, понравилась до такой степени, что даже стало немного стыдно. Шумный он все же, этот Кожемякин, успокоить бы его немного. Илья мечтательно улыбнулся.

— Вот и ваш нарзан. Прохладненький. — Наталья Сергеевна появилась в кухне, неся в каждой руке сразу по две стеклянные бутылки. — Мне кажется, вы слишком много пьете кофе, из-за этого у вас и в ушах шумит. Я сама как на чай зеленый полностью перешла, так сразу гораздо лучше себя чувствовать стала.