Пик правды

— Садитесь, — решительным взмахом Илья вернул чету Кожемякиных на стулья, — у вас еще будет возможность пообщаться с дочерью наедине и прояснить все интересующие вас вопросы.

— А заодно выпороть как следует, чтобы она больше пистолеты в костер не подбрасывала, — все тем же ехидным тоном добавил Латынин, — хорошо, у полковника с собой гранат не было.

— Помолчите! — вновь махнул рукой Илья. — У вас тоже еще будет возможность наговориться. Сейчас нам всем надо послушать, что скажет Виктория.

Все взгляды вновь устремились на девушку. Закрыв лицо руками, она отчаянно мотала головой из стороны в сторону.

— Я не знаю, — глухо послышалось из-за стиснутых ладоней, — не знаю, как это сказать. Я не могу.

— Вика, — Илья вновь попытался представить, что говорит с Пашкой, на этот раз попытка далась ему гораздо легче, — я не буду ничего утверждать. Скажу честно, я не знаю. Но мое единственное предположение, почему вы могли решиться на столь, — он вздохнул, — столь решительные действия, — это влюбленность. Вы влюбились в Дениса, верно? Влюбились настолько сильно, что не могли представить, как это вы будете сидеть в своих комнатах взаперти, не имея возможности увидеться. А единственным способом помешать этому вам представлялось сделать так, чтобы полковник Изотов не мог запереть всех присутствующих по комнатам. Для этого надо было отобрать у него оружие. Вы подслушали наш разговор, верно?

— Верно, — кивнула Вика, наконец убирая от лица руки. На щеках и на лбу девушки остались яркие красные отпечатки прижатых ладоней. — Я слышала, как он сказал, что у него пистолет, что он всех загонит по клеткам.

— И вы не могли этого допустить, — мягко продолжил Лунин.

— Не могла, — всхлипнула Кожемякина.

— Вы так сильно хотели быть с этим молодым человеком? — Илья покосился на Дениса, с преувеличенным вниманием разглядывающего потухший камин. — Ваша любовь не могла подождать даже несколько дней?

— Не так! — Вика вдруг вскочила на ноги и замерла, стиснув кулаки. — Все не так, это не я не могла ждать. Это он, — она выставила вперед руку, указывая на младшего Сипягина, — он заставил меня!

— Дура, — болезненно поморщившись, простонал Денис, — дура конченая. У Лильки, поди, ума и то больше.

— Вы хотите сказать, — неторопливо поднявшись из-за стола, Илья подошел к Виктории, — что Денис Сипягин заставил вас совершить нападение на полковника Изотова?

— Чего? — Денис возмущенно вскочил с места.

Легким тычком в грудь Лунин отправил молодого человека обратно на диван.

— Итак, Виктория, я вас правильно понял?

Илья вновь повернулся к Кожемякиной. Они стояли друг от друга совсем близко, и ему хорошо были видны исказившиеся черты лица девушки. Покрасневшие от прилившей крови щеки, раздувающиеся при каждом выдохе ноздри, дрожащие губы, расширившиеся потемневшие зрачки. «Она боится», — отчего-то подумал Лунин. Кого, Дениса? Что он ей может сделать? Уже ничего. Тогда кого? Обернувшись, Илья бросил короткий взгляд на яростно сжимающего кулаки Станислава Андреевича, готового в любой момент ринуться на выручку дочери.

— Он сказал, что ему все эти игры с ухаживаниями не интересны, — послышался тихий голос. — Если я хочу, чтобы он проявил ко мне внимание, то не надо тянуть время. Или здесь и сейчас или никогда.

— Господи, Викуся, — вытянув руки вперед, Мария Александровна устремилась к дочери, — бедная моя.

— Он сказал, если я не приду к нему этой ночью, — уткнувшись в щеку матери, Вика зарыдала, — то уже ничего не будет. Никогда не будет, понимаете, никогда!

— Доча, маленькая моя, — Мария Александровна обхватила Викины дрожащие плечи и сильнее прижала к себе, — да что ж ты с собой делаешь? Ведь чуть человека жизни не лишила. Из-за мужика такие глупости воротить. Да вон их кругом мужиков сколько! Подрастешь, какой хочешь твоим будет.

— Подрасти, опять подрасти, — еще громче зарыдала Вика, — мне восемнадцать уже! Куда еще расти? Я у нас в классе одна такая осталась… все расту.

— Вот и хорошо, вот и хорошо, милая, — торопливо бормотала Мария Александровна. — Это ж что значит, раз одна? Значит, ты у нас самая лучшая. Значит, любить тебя сильнее всех будут. Ты подожди, подожди еще немножко. Совсем чуть-чуть! Успеешь еще налюбиться. Так успеешь, что потом знать не будешь, куда от этой любви деться.

Вспомнив про лежащий на столе пистолет, Илья вернулся к оставленному без присмотра оружию. Картина происшедшего представлялась ему вполне очевидной, единственное, пока было не очень понятно, что делать дальше, но и на эту тему в голове Лунина уже возникли некоторые идеи.

Должно быть, какие-то мысли начали появляться и в голове все еще остававшегося на своем месте Кожемякина. С силой обрушив кулаки на деревянную столешницу, Станислав Андреевич вскочил на ноги. Издав нечленораздельный угрожающий вопль, он ринулся к дивану, на котором сидел Денис. Молодой человек, проявив поистине восхитительные чудеса ловкости и реакции, ухитрился в последний момент выскользнуть из-под нависших над головой кулаков и помчался вокруг стола.

— Убью гада, — сметая все на своем пути, ринулся в погоню Кожемякин.