Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

Он пристально смотрел Святому в лицо, где уже проступали следы от его пальцев — темно-красные на загорелой коже.

— И если вы собираетесь на меня работать… то выполняйте мои приказы без размышлений.

Саймон посмотрел на пистолет. Не зная, насколько быстро хозяин управляется с оружием, он подсчитывал теоретические шансы выбить оружие у него из рук прежде, чем Грейнер успеет выстрелить, а уж затем поработать над его внешностью кулаками, прежде чем кто-нибудь успеет тронуться с места. Но их трое, и все они у него за спиной, не говоря уж о собаках и других сюрпризах, которые могут ждать за дверью.

То, что он быстро и точно взвесил свои возможности и оценил ситуацию, возможно, спасло ему жизнь. Ему удалось убедить себя, что минутное удовольствие от того, что Грейнер проглотит свои собственные зубы, не стоит того, ради чего он оказался здесь. Красная пелена, застилавшая ему глаза, исчезла, ему удалось взять себя в руки, тело снова стало послушным. Робин Грейнер получил отсрочку, и Святому с ним предстояло поработать бок о бок. Ничего, он подождет, и тем слаще будет расплата, когда придет время.

— Если дело обстоит именно так, — сказал он с максимальной покорностью, какую только смог изобразить, — то, может быть, вы и правы.

Понемногу напряжение, царившее в комнате, рассеялось. Святой удовлетворенно отметил, что троица за его спиной с облегчением перевела дух, и только Грейнера возникшая напряженность, похоже, не коснулась. Он убрал пистолет и снова обмахивался надушенным платком, как будто ничего не произошло, но холодный немигающий взгляд настороженно фиксировал каждое движение гостя.

— Я провожу вас в вашу комнату, а утром отвезу в отель забрать багаж.

Оставшись в одиночестве, Саймон Темплер задумался. С какой стороны ни смотри, положение осложнилось. Правда, пока это его только забавляло. Присев на край постели, он закурил. В конце концов сам напросился, надо было пораскинуть мозгами, куда это может завести, тогда с самого начала стало бы очевидно, что нечто подобное обязательно должно было случиться. С точки зрения Грейнера, предоставить новобранцу свободно болтаться на Санта-Круз и заводить знакомства было бы непростительной ошибкой. Оценивая ситуацию, Святой вспомнил, что не произвел впечатление человека, умеющего держать язык за зубами.

Но что сделано, то сделано, и поправить ничего невозможно. Надо сказать, цели он своей достиг, и попал туда, куда стремился, правда, немного раньше, чем следовало.

Святой осмотрел окно своей комнаты, которое было закрыто ставнями на испанский манер, но с одним отличием — их нельзя было открыть. Жалюзи поворачивались, пропуская нужное количество свежего воздуха или света, но покинуть комнату этим путем можно было только настрогав себя тонкими ломтиками.

Саймон окинул взглядом свое жилище. Его можно было назвать уютным, если бы не дикая цветовая гамма, характерная для уже известного ему помещения на первом этаже. К сожалению, ставни открыть нечего было даже пробовать. Разве только использовать кровать в качестве тарана… но это могло вызвать много ненужной суеты.

Он мягко подошел к двери и взялся за ручку. К его удивлению, дверь была не заперта и открылась без скрипа. Святой бесшумно проскользнул на лоджию, которая тянулась вдоль открытой веранды.

Где-то внизу слышались приглушенные голоса, говорившие вряд ли могли услышать шаги наверху. Но Святой постарался двигаться бесшумно, как кошка. Лоджия вся была затянута тонкой стальной сеткой, преодолеть это препятствие было не легче, чем выбить ставни в комнате. Вот только устоит ли она против его ножа?

— Вы что-нибудь ищете? — раздался голос у него за спиной. Саймон не слышал, чтобы кто-нибудь поднимался по лестнице, но Алистон уже стоял там, засунув руки в карманы.

— Мне нужна ванная комната, — спокойно ответил он.

— Вторая дверь…

Святой пробыл в ванной ровно столько, чтобы убедиться, что окно там закрыто такими же ставнями, как и в комнате. Он готов был поверить, что все окна в доме оформлены в том же духе, затруднявшем возможность побега и служившем надежной защитой от вторжения.