Пилигрим

Поставить на ноги штурмана удалось лишь через две с половиной недели. Доктору не с первого раза, но все же удалось извлечь из тела Кирики все черные струпья, оказавшиеся некой паразитической формой жизни, после чего Кирика долгое время отлеживалась в регенерирующей камере. К тому моменту медблок покинули практически все, получившие ранение во время боя на станции, в том числе и Одучи, чье появление в «блошином» кубрике вызвало прилив ликования. Специально для него Баччан даже соорудил небольшой рыбно-фруктовый торт, все утро колдуя с настройками кухонного синтезатора. Урсулит растроганно заворчал, с удовольствием оценив нежданный подарок.

Однако, за последнее время таких светлых моментов становилось все меньше и меньше. «Полынь» словно застряла в ядовитой черной смоле, чьи миазмы проникали сквозь толстую обшивку и отравляли атмосферу на борту. Погруженный в полумрак экипаж медленно превращался в серых раздраженных призраков, старающихся избегать друг друга. Тягостная неопределенность с каждым днем давила все больше и больше, вызывая у самых слабых приступы паники. Долгий поход и без того вымотал практически всех, а возможность незавидного конца навевала самые черные мысли.

Чтобы хоть как-то держать команду в тонусе, капитан приказал командирам групп и рубок проводить с подчиненными интенсивные занятия, отрабатывая всевозможные нештатные ситуации. Открыл доступ ко всему развлекательному контенту, включая офицерский. Объявил соревнования по спортивным дисциплинам, как командным, так и индивидуальным.

Это на какое-то время помогло — тренировки отлично убивали время, разгоняя кровь, а виртуальные развлечения и спортивный азарт хорошо отвлекали от апатии и депрессии. Оставалось лишь гадать, как долго все это продлится.

Тем временем для Элли стали приносить подарки. Не проходило и дня, чтобы кто-то из матросов, бледных, с испуганным взглядом, не оставлял у порога ее каюты какую-нибудь безделицу, но личную, важную для себя. То могли быть как пачки галет, так и копии семейных голографий, какие-то мелкие украшения или даже совсем новая, еще в чехле, «умная» расческа. Все это походило на какие-то ритуальные подношения и заставляло Элли нервничать. По ее просьбе Гарин поначалу пытался возвращать все эти вещи владельцам, ругаясь и угрожая, но очень быстро понял, что все бесполезно — на следующий день подарки вновь лежали небольшой кучкой у двери девушки. А Бек, остановив Гарина, когда тот в который раз искал очередного дарителя, попросил Юрия оставить все как есть. Мол, беды от этого не будет, а людям хочется хоть во что-то верить. Гарину категорически не понравилась мысль о том, что Элли станет объектом поклонения, он прямо так и сказал об этом старому мастеру. Сказал, что сама суть подарков в глазах дарящих делает Элли обязанной, а она никому ничем не обязана, и вообще обычная девчонка. На что Бек лишь хитро улыбнулся, а, помолчав, добавил, что услышал слова Гарина. И, действительно, на следующий день подарков стало значительно меньше, еще через день они вовсе пропали. Впрочем, Юрий с досадой понимал, что на этом история не закончилась, что впредь придется оберегать девушку еще и от собственных матросов.

Возвращение Кирики на мостик ждали, словно последний шанс на спасение. Присутствующие офицеры встречали девушку стоя, капитан лично поприветствовал ее со своего мостика. Худенькая альцион в своем облегающем костюме и серебристом шлеме выглядела совсем миниатюрной, держалась за заботливо подставленную руку улыбающегося Си Ифмари. Было видно, что Кирика еще не полностью восстановилась после операции, но стоило ей занять свое кресло, как она преобразилась, превратившись в привычного собранного и сосредоточенного штурмана. Ее тонкие пальцы в перчатках запорхали над пультом, сортируя собранные локаторщиками и связистами данные. Из тонкой дуги над шлемом полетели приглушенные звуки окружающего пространства — завывания магнитных полей, радиоактивный треск, шелест космической пыли, трущейся о борт звездолета, дребезжание направленных световых щупов, которыми Си Ифмари пытался прощупать космос. Оставалось лишь догадываться, какие картинки видит слепая альцион, улавливая тона и вибрации, не подвластные человеческому уху.

Через час из рубки ушли зеваки, надеющиеся на быстрый результат. Через два часа капитан выпроводил с мостика всех не задействованных в управлении звездолетом. Через четыре часа на Кирику уже не обращали внимание, привыкнув к ее силуэту на фоне мерцающих приборов.

Штурман работала без остановки почти десять часов. После короткого отдыха облачилась в скафандр и полезла на обшивку, прихватив пульсатор сверхдальнего сканирования. Она проползала по броне еще пять часов, то и дело, замирая над портативным устройством. И слушала, слушала, слушала.