Пилигрим

Юрий понимающе кивнул. Минуло уже два с половиной месяца, как штурман Кирика озвучила свой вердикт касательно местоположения «Полыни». С тех пор рейтарский корвет все больше и больше напоминал застывшего в черной смоле жука, еще живого, цепляющегося за собственный распорядок, посылающего во все стороны сигналы бедствия, но уже потерянного и обреченного. На борту условные «дни» сменяли условные «ночи», но внешне казалось, что корвет просто висит в пустоте, и, что самое страшное, абсолютно недвижимый. Это буквально сводило с ума! К тому же, «Полынь» давно нуждалась в хорошей обработке, санитарные бригады, выжигающие плесень и прочую микроорганику, уже не справлялись. Как следствие, члены экипажа стали чаще жаловаться на плохое самочувствие и общее недомогание. И это все это на фоне гнетущей атмосферы депрессивной усталости, превращающей матросов и офицеров в полусонных существ, вяло расползающихся по своим вахтам.

— Вчера опять драка была, знаешь? — задал новую тему Корней.

— Снова технари и обслуга? — без особенного интереса спросил Юрий.

— Неа, — покачал головой офицер. — Мичманы, Лоев и Биттон.

— Эти то что не поделили?

— Кому в криокапсулу лезть. Слышал же, капитан опять сократил количество активного личного состава?

— Слышал, — кивнул Гарин. — Вроде, до сорока процентов.

Они прижались к стенке, пропуская грузно топающих матросов, несущих разобранный гравитационный блок.

— Вот-вот, — поддакнул Корней. — А как сейчас к этому люди относятся — сам знаешь.

Юрий знал. Все, кого выводили за штат «активного экипажа» погружались в гибернацию — в целях экономии ресурсов. Однако, многие боялись ложиться в капсулы, опасаясь, что их попросту не разбудят. Ведь одно дело пусть плохенько, серенько, но все же жить, дышать и надеяться, и совсем другое — уже сейчас погрузиться в темноту, из которой, возможно, уже не суждено выбраться.

Они свернули в длинный межпалубный коридор.

— Юра, — обратился к нему офицер. — А правда, что никого из «блох» не уложили в капсулы?

— Да, никого не положили, — ответил Юрий.

— Что, старик боится восстания? — криво усмехнулся Корней, кивая в сторону командирской рубки.

Юрий неопределенно пожал плечами, промолчав. Что тут ответишь? Возможно, Кимура действительно опасался бунта, потому держал наготове весь состав мобильной группы. А, может, готовился к встрече с кем-то похуже обозленных матросов?

— Ну, наверное, и правильно, — продолжил рассуждать вслух Корней. — Мало ли что… Хотя, кто тут может напасть, в этой глуши.

Офицер вдруг выругался, стукнул кулаком по стене. Зло выдохнул:

— Все из-за этого бхута! Из-за него мы здесь застряли! Сука, разбить бы ему рожу!

Он еще раз ударил по стене, но уже тише.

— У него нет рожи, — успокаивающе сказал Юрий. — К тому же, он и сам не рад, уж поверь.

— Да мне насрать чему он там рад!

Корней вперил в Гарина блестящие глаза, встретился с его спокойным взглядом. Смешался, потупился, неловко улыбнулся:

— Извини, вспылил. Нервы ни к черту. Просто все достало уже.

Некоторое время шли молча, ощущая тяжесть неловкой паузы.

— Слушай, Юра, — сказал Корней доверительно. — А вот та девушка, Элли… Твоя родственница?

— Почти.

— Эрик вчера ею очень интересовался, — многозначительно произнес лейтенант. — Устроил целый допрос.

— В кают-компании?

— Да нет, — замотал головой Корней. — Возле оружейной меня встретил.

— Что спрашивал? — нахмурился Юрий.

Корней закатил глаза, вспоминая, ответил:

— Да, в целом, общие вопросы — кто такая, откуда, почему не ссадили.

— А почему он об этом у тебя спрашивал? — поднял брови Гарин.

— Не знаю, — пожал плечами офицер. — Вроде, у многих интересуется.

Юрий хмыкнул — с чего бы связисту-шифровальщику Эрику Али интересоваться Элли? И почему таким странным способом? Эрик не отличался особенной сдержанностью, мог бы и напрямую заявиться с расспросами к девушке.

— Он ее боится, — словно угадав мысли Юрия сказал Корней. — По-крайней мере, так показалось. Говорит, что с ней что-то не так, что она запудрила мозги капитану. Говорил о ней, будто о заразной.

Это Гарина не удивило — про Элли ходили слухи самые разнообразные, от хороших, до отвратительных. Загадочная пассажирка «Полыни» действительно вызывала у многих вопросы и опасения, но пока это ни во что конкретное не выливалось, кроме появления нескольких рьяных поклонников, получивших, впрочем, вполне конкретные предупреждения. Единственное, что Юрию не понравилось, так это участие в подобном Эрика Али, человека злобливого и надменного.

— Слушай, — наклонился к Юрию Корней. — А она… Только не обижайся, ладно? Правда, что она действительно может всякое?

Лейтенант задвигал в воздухе руками, будто крутил большой клубок.

— Волшебство там всякое, магия, — он посмотрел на хмурое лицо Гарина, неловко засмеялся. — Да ладно! Я просто спросил, по случаю. Мало ли, вдруг откроешь какой секрет.

Он похлопал Юрия по плечу, сказал с заметной тоской:

— Просто, сам понимаешь, сил больше нет тут торчать. Домой хочу.

Они остановились на перекрестке.

— Ладно, я к своим, — сказал лейтенант, поворачиваясь к Гарину. — Передавай привет ведьмочке.