Пилигрим

Сын сходил на улицу под дождь к машине или в продуктовую лавку напротив и принес большой пакет с фруктами и овощами. Виден был в пакете фиолетовый фрукт дракона, называемый еще питайя, в крупной чешуе, любимый Гришей. Он сделал ему жест рукой, что «потом отдашь, мальчик, не сейчас, видишь, разговариваю».

– В Питере была так называемая филологическая школа. Сейчас они все уже ушли, но слово свое сказали весомо. Да вы знаете о них, Григорий Соломонович, конечно. Ваше время, ваши люди.

Он был очень азартен, этот человек, даже трудно поверить, что из конторы и в звании.

– Знаю, читал, видел однажды их у кинотеатра «Баррикада» на Невском, но знаком не был, все-таки другое поколение, разные компании, – Кафкан как бы оправдывался, не удивляясь ничему, высказанному этим человеком. Он был готов к самым неожиданным словам его. Они последовали немедленно.

– Так вот, один из них, из этих людей филологической школы, написал следующее: «Пройдусь по Невскому, чтоб крепче всех эссенций слова слились в последнюю строку, что с клёкотом уже летит из сердца – моё прощальное: – Кукареку!». Как нельзя кстати, правда ведь?! Про вас, нет? Про меня-то точно.

Кафкан кивнул Олегу Анатольевичу, что да, все правильно написано и сказано. И кстати. Прощальное.

– Не обижайтесь, Григорий Соломонович, – глухо попросил Олег. Гриша не ответил ему. Его право просить, а мое право отвечать или не отвечать, нет?

– А ведь я был знаком и с блистательным красавцем Толей Н., с которым у вас были, кажется, очень хорошие и близкие отношения, хотя вы так редко виделись, он был запутавшийся человек, очень ценил вас, кстати, умнейший, что, по-моему, ему даже мешало в творчестве, но я не сужу никого, он вас любил, был честный человек, – Олег знал и помнил очень много, даже для профессионала это был некоторый переизбыток. Но это была его личная проблема.

Дождь неожиданно перестал, так же неожиданно, как и начался. Коля, забыв об обязанностях охранника, вывернув шею в кольчуге железных мышц, смотрел в сторону входных дверей, которые раскрылись навстречу разрозненно входящим в больницу людям. Кто такие эти четверо, издалека было не разобрать. Сай стояла сбоку, внимательно наблюдая за Гришей и Олегом, потом повернулась и ушла, помахав Кафкану гибкой рукой, доктор Дэвид нуждался в ее услугах. Все нуждались в услугах Сай.

– Я знаю, что вы устали от меня и моих речей, не хочу вас перегружать, уважаемый Григорий Соломонович. Но вам скоро уезжать домой, в вашу обожаемую землю родины, и продолжать там жить в тишине и покое. Я знаю, что вы улетаете днями, рад, что встретился с вами. Послезавтра, да?! Отлично, сколько можно ездить, правда! Сколько можно уподобляться пилигримам? Я тоже так считаю, чего гонять-то?! Не думайте обо мне плохо, хорошо тоже не думайте. Я такой как есть, ленинградский человек средних лет, действующий отставник, ха-ха, хотел поговорить с вами, несмотря на ваше предвзятое мнение о таких людях, как я. Не поминайте лихом Алика Ковтуна.

– Хорошо, – сказал Кафкан, – не буду поминать вас лихом.

Они простились, пожав руки. Больше Кафкан Олега Ковтуна никогда не видел и не слышал. Через два дня, как и говорил Олег, Гриша улетел домой, перебравшись на большой остров на пароходе-пароме, затем перелетел в Сиамскую столицу на самолете, и уже оттуда через 10 часов 35 минут приземлился в Лоде. Уже в Израиле, где Гриша почти сразу выздоровел, успокоился и набрался уверенности и сил – «дома и стены помогают, нет» – он видел во сне своего земляка, блестящего выпускника с красным дипломом знаменитой ВДА, вспоминал о нем с восхищением и улыбкой. Майя удивлялась его нервному пробуждению и осторожным шагом приносила ему из кухни холодного крепкого чая без сахара, но с мятой, как он любил.

P.S. ВДА – московская военно-дипломатическая академия, для тех, кто забыл или не знает. Но вы, конечно, ничего не забываете и наверняка все знаете сами.

2022 год

Проект «Палестина» Повесть

Две девушки, скорее, конечно, молодые дамы, сидели на солнечной веранде гостиницы в немецком городе Оснабрюк, что в Нижней Саксонии, и завтракали. Гостиница была небольшая, на двадцать пять номеров, уютная, чистая, похожая на заезжий двор старых времен. Ну, не таких и старых. Пол на веранде был из толстых скобленых досок, покрашенных уютной лаковой краской. Убранство веранды было современным, удобным. Официантка была хороша собой, улыбчива, быстра без суеты и очень любезна. Хороша-то она была хороша, но молодым дамам (обеим меньше двадцати пяти), которым она носила выпечку, овощи, соки и сыры, она и в подметки, как говорится, не годилась. Хотя на вкус и цвет товарищей, как известно, нет.