Пилигрим (СИ)

Путешествующие по старым караванным дорогам многажды имеют возможность наблюдать по краям пути выбеленные солнцем кости животных и людей, попавших в песчаную бурю и не переживших ее из-за отсутствия укрытия или неумения его изготовить подручными средствами. Говорят, что иногда переместившийся бархан, по его обыкновению сдвигающийся под ветром, пересыпающим песок, открывает засыпанный им некогда караван со многими вьючными животными, многочисленными людьми и рабами, а также с изобильными дорогими товарами, и лихие люди, не гнушаясь, используют такие редкие, к счастью, случаи для собственной наживы, открывая в древних переметных сумах и хурджинах дорогие самоцветные камни, богатые одежды, полновесные кошельки, набитые цехинами и динарами, тонкие узорчатые ткани, более дорогие, нежели иные рабы, или искусные изделия мастеров Самарканда или Бухары. Случается также, что в таких местах обнаруживают высохшие тела скованных длинными цепями невольников, которым их рабское состояние воспрепятствовало каким-то способом обезопасить себя от стихии, впрочем, возможно также и такое, что невольники по своему выбору решились принять быструю гибель от стихии, нежели многие годы до самой своей смерти пребывать в зависимости от хозяина, а кому знать, что за хозяина выберет для них судьба, и не будет ли он свирепее любого чудовища, ведь сказано мудрыми - человек хуже зверя, когда он зверь.

Номады же, издревле бороздящие пустыню кочевники, многократно будучи застигаемыми в пути разными напастями, также и песчаными бурями, знают свои особенные способы их преодоления, а иначе они были бы давно уже изничтожены до последнего человека. Стратегия номадов, когда страшная буря настигает их, отягощенных верховыми и вьючными животными, захваченной добычей, невольниками и необходимыми припасами, в пустыне вдали от оазиса или иного жилья и безо всякого укрытия, состоит в следующем - в первую голову они спешиваются и собирают в единый круг всех своих животных, и заставляют невольников копать ямы или, скорее, канавы, по размеру верблюда, осла или лошади, куда и помещают животное, вынуждая его укладываться на брюхо, а если животное противодействует в своем упрямстве, то применяют грубую силу, граничащую с известной жестокостью. Сами же номады занимаются тем, что укутывают головы животных особого рода полотном, которое настолько плотное, что песчинки проникают сквозь него в малом количестве, несмотря на самый сильный ветер, и в то же время это полотно позволяет сквозь него дышать, хотя и с весьма ощутимым затруднением. Полосами того же самого полотна номады повязывают свои лица, а также лица наиболее ценных невольников, способных при продаже принести значительную прибыль: детей хорошего воспитания, знатных людей, привлекательных девушек и чернокожих нубийских и эфиопских рабов, из которых приготовляются наилучшие в гаремном искусстве евнухи, остальным же наемникам надлежит укрыть лица собственной одеждою, что не всегда дает спасение и безопасность во время бури. Кроме того, номады тщательно закрывают все обычно открытые части тела, застегивая одежду, завязывая и подтыкая бурнусы, плотно натягивая сапоги и туго затягивая пояса. Обыкновенно, в это время буря подходит уже совсем близко к их становищу, и тогда они сбиваются под боками своих животных, укрывающихся в ямах, и пережидают бурю, уповая на божества, которым поклоняются вследствие многолетнего заблуждения, освященного традицией. Мастерство номадов в избегании природного катаклизма настолько совершенно, что позволяет им большей частью обходиться без потерь, кроме разве что некоторого числа обращенных в рабство людей, что представляется неизбежной тратою.