Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

«Т-34» не обращают на нас никакого внимания и продолжают следовать своим курсом за рощей. Дальше на север я вижу что-то движущееся на земле. Мы летим на низкой высоте и узнаем наших товарищей на танках «T-IV». Они глазеют на нас из своих танков, думая о чем угодно, но только не о близости противника и о возможной схватке. Оба танковых подразделения движутся друг другу навстречу; их разделяет лишь небольшой ряд кустов. Друг друга они не видят, поскольку Советы двигаются в углублении рядом с железнодорожным полотном. Я стреляю красной ракетой, машу рукой из кабины и бросаю вниз контейнер с запиской, в которой сообщаю коллегам-танкистам, кто и что движется к ним в радиусе трех километров. Пикируя на «Т-34», я указываю на близость противника. Обе группы продолжают сближаться. Делая круги, я смотрю, что произойдет. Танки останавливаются в роще на месте просеки. Теперь в любую минуту наши могут внезапно увидеть русских. Я с нетерпением жду мгновения, когда это произойдет. Русские закрыли крышки на своих башнях, возможно что-то заподозрив из-за моих маневров. Они все еще двигаются в прежнем направлении, и довольно быстро. Расстояние между группами теперь не больше 150–200 метров. Вот оно!

Русские, двигаясь в углублении, доезжают до просеки и замечают противника с другой стороны. Потребовалось лишь две секунды, чтобы первый танк «T-IV» выстрелил в своего противника с расстояния 200 метров, от того остаются лишь обломки. Проходит еще несколько секунд, и загорелось еще шесть русских танков. Они не успели сделать ни одного выстрела. У меня создается впечатление, что для русских все случившееся было полной неожиданностью. Даже сейчас они не могли понять, что происходит. Несколько «Т-34» двигаются ближе под прикрытием рощи, спеша ретироваться через железнодорожную насыпь. Последних немедленно уничтожают немецкие танки, у которых прекрасный обзор через просеку. Бой продолжался не более минуты. В своем роде он был уникальным. Без потерь для нас все «Т-34» были уничтожены. Наши товарищи на земле были горды и рады такому успеху; мы рады не меньше. Мы сбрасываем вниз контейнер с добрыми пожеланиями, немного шоколада и летим домой.

Серии обычных боевых вылетов без особых происшествий перемежаются тяжелыми ударами. Вот и еще один, когда мы летим втроем, с капитанами Фикелем и Штелером на бомбежку танкового подразделения. У нас нет эскорта истребителей. Когда мы пролетаем над нашим танковым подразделением, перед нами появляется 12–15 «аэрокобр» с самыми агрессивными намерениями. У них всех красные носы, и в воздухе они выглядят монолитной командой. Начинается дикая карусель на низкой высоте – и я рад, когда удается привести обоих моих коллег домой, хотя наши самолеты и не обошлись без повреждений. Мой опыт становится предметом споров и обсуждений. Фикель и Штелер считают, что они чудом избежали опасности. В то же время это обсуждение – полезный урок для новичков, как правильно уходить из воздушного боя.

Первая эскадрилья размещена в Злынке, к северу от Новоукраинки и к западу от нас. Моя 3-я эскадрилья получает приказ также перебазироваться туда со всеми экипажами, тогда как наземный персонал должен отправиться по дороге в Первомайск на Южном Буге. В последние дни моего пребывания в Кировограде приходит приказ о присвоении мне звания майора.

В Злынке зима уже входит в свои права. Злой восточный ветер дует почти непрерывно, температура опускается ниже 20–30 градусов. В результате выходит из строя множество машин, поскольку осуществлять ремонт и поддерживать их в рабочем состоянии на открытом воздухе по силам только подготовленным специалистам. Это особенно печально, поскольку клин русского наступления к северу от Кировограда перерезал Мариновскую долину. Русские подтягивают сильные резервы, чтобы закрепиться на новых позициях и создать трамплин для нового броска. Каждый пригодный самолет используется нами для атак на низком уровне. Во время подобного боевого вылета в восточном направлении капитан Фикель из-за сильного повреждения самолета в воздухе совершает вынужденную посадку. Земля здесь не самая плохая для посадки, и мне удается опуститься совсем рядом с Фикелем, чтобы взять его на борт самолета вместе с бортстрелком. Проходит совсем немного времени, и мы на аэродроме. Но еще одним самолетом у нас стало меньше.

Русские танки редко совершали ночные атаки, но на протяжении нескольких дней нам – и нашим коллегам севернее – приходится с ними столкнуться. В полночь офицер разведывательной службы будит меня в большом волнении, чтобы сообщить, что несколько человек из расположенной в Малых Вышках истребительной эскадрильи прибыли с вестью, что Советы ворвались на их аэродром и двигаются к их казармам в деревне. Меня это известие буквально сорвало с места. На безоблачном небе светят звезды. Я решил поговорить с беглецами сам. Малые Вышки всего в 30 километрах к северу, несколько подразделений люфтваффе со своими самолетами размещены на этом аэродроме.