Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Спускаясь вниз, я замечаю, что ведущая к аэродрому дорога забита румынскими солдатами, движущимися нескончаемой вереницей на юг. Кое-где движение останавливается из-за пробок. На дороге видно тяжелую артиллерию всех калибров. Однако немецких войск нигде нет. Я являюсь свидетелем последнего акта трагедии. Целые секторы, где должны были находиться румынские подразделения, не оказывают никакого сопротивления, поскольку солдаты полным ходом идут в тыл. Советы быстро продвигаются вперед. Где на фронте встречаются немецкие солдаты, они сражаются и удерживают позиции – но скоро их отрежут, и они попадут в плен. Немецкие солдаты не могут представить себе, что их румынские союзники способны дать русским войти в их страну и предоставить румынский народ своей печальной судьбе.

После приземления наши самолеты немедленно готовятся для вылетов на задания – я же отправляюсь с докладом к командованию моего старого полка. Там очень рады заполучить нас обратно. Как здесь считают, работы для нас много. Русские танки уже на пути к Фоскари, их целью является быстрый захват Бухареста и Плоешти. Севернее немецкие войска из группы армий «Юг» еще удерживают фронт.

Пока я узнаю это, наши самолеты уже готовы к вылету. Мы немедленно поднимаемся в воздух и летим на большой высоте, держась главной дороги на Фоскари. В десяти километрах к югу от этого города мы видим огромные облака пыли – это наверняка танки. Так оно и есть! Мы атакуем; танки сворачивают с дороги и уходят в поле. Но это их не спасает. Мы подбиваем некоторые из танков, затем возвращаемся обратно, чтобы пополнить запас снарядов и вернуться к той же колонне. Куда ни кинешь взор, везде видны огромные количества людей и техники. У русских резерв человеческих ресурсов вообще когда-нибудь истощится? Мы получаем новое наглядное свидетельство, что производственные мощности СССР были очень сильно недооценены нами и что никто не знал истинного положения вещей. Самым явным доказательством этого стали вновь и вновь появляющиеся огромные массы танков. Много также грузовиков американского производства. У нас один трудный вылет следует за другим, с утра до вечера – как и все предыдущие годы.

Наступает один из последних дней августа. Рано утром я взлетаю, чтобы лететь в район, где красные прорвались на север, и поднимаюсь на высоту 50 метров над своим аэродромом. Внезапно открывают огонь зенитки. Зенитчиками служат румыны; они открывают огонь при приближении русских или американских истребителей. Я гляжу туда, где видны разрывы снарядов, стараясь разглядеть американские бомбардировщики. Неужели американцы сегодня поднялись так рано? Я поворачиваю свое подразделение к автостраде, чтобы подождать развитие событий под прикрытием своих зениток. Удивительно, но разрывы снарядов снижаются и вспыхивают совсем близко к моему самолету. Я гляжу вниз на стреляющие батареи и вижу, что орудия поворачиваются, чтобы отслеживать наши маневры; один снаряд разрывается совсем рядом со мной. В небе ни одного вражеского самолета. Теперь у меня нет никаких сомнений – зенитки стреляют по нас. Это совершеннейшая неожиданность для меня – но факт есть факт. Мы летим на север, чтобы выполнить нашу задачу и приостановить советское наступление в районе Хуси – Барлад – Фоскари.

Возвращаясь на аэродром, я уже готов к новому обстрелу румынами – наземное управление полетами сообщило, что теперь зенитки будут бить по нашим самолетам. С этого дня Румыния с нами в состоянии войны. Мы сразу спускаемся низко при подлете к аэродрому и садимся поодиночке. Отдельные зенитки снова открывают огонь, но не столь меткий, как раньше. Я немедленно отправляюсь к телефону, чтобы связаться с командующим румынскими воздушными силами Ионеску. Он командует как авиационными, так и зенитными румынскими подразделениями. Я лично знаю его еще с Хуси, у него есть немецкие награды. Я спрашиваю: что означает это недружественное отношение румынских зенитчиков ко мне и моей эскадрилье? Он не отрицает факт обстрела и говорит, что зенитчики видели, как немецкий самолет сбил румынский самолет связи, и что после этого они стреляют по всем немецким самолетам. Командующий еще не говорит о состоянии войны между Германией и Румынией. Я отвечаю, что не хочу больше сталкиваться с подобным поведением. У меня была боевая задача – вылет против русских войск к северу от Румникул – Саррат. Однако теперь я вынужден уничтожить бомбами и автоматическими пушками самолетов «Штука» зенитчиков нашего аэродрома, чтобы не мешали мне при вылетах. Другая эскадрилья атакует штаб – его расположение нам хорошо известно.

– Ради бога, не делайте этого. Мы всегда были хорошими друзьями; мы не можем отвечать за действия правительств. Я предлагаю – мы не делаем ничего друг против друга. Для нас объявление войны как бы не существует. Я даю вам личные гарантии, что по моему приказу ни одного выстрела не будет сделано по вашим самолетам.