Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

На немецких самолетах часто летали румынские летчики, поскольку их подразделения получали немецкую технику. Сейчас на этих самолетах румынские опознавательные знаки, и они воюют на стороне русских. База румынских самолетов располагалась недалеко от нас. Поэтому мы потратили два дня на атаки с низкой высоты на аэродромы в районе Карлсбурга, Кронштадта и Германнштадта. Злые языки утверждают, что мы подражаем «мустангам» – они делали то же с нами раньше. Мы уничтожаем более 150 самолетов на земле и несколько в воздухе; по большей части это тренировочные и курьерские самолеты, но даже они служат на пользу румынских авиационных сил. Успех этих атак в большой степени зависит от силы сопротивления на земле.

Сражения в Румынии подходят к своему завершению. Советское наступление затопило всю страну, и теперь русские пробиваются к Венгрии везде, где это возможно. В настоящее время по Ротер-Турмскому проходу движутся, не соблюдая дистанцию, конвои в направлении на Германнштадт. Боевые вылеты против вторгнувшихся танковых колонн особенно тяжелы, поскольку эти колонны особенно хорошо прикрыты артиллерией. Во время одного из вылетов к северной части прохода 40-миллиметровый снаряд разбивает фонарь моей кабины, и я внезапно оказываюсь сидящим на открытом воздухе. К счастью, ни одного осколка в меня не попадает.

В тот же день офицер разведки сообщает, что почти каждый день слушает по радио пропагандистские передачи на немецком языке, главным образом рассказы о зверствах немецких солдат и призывы к партизанской войне. Передачи всегда начинаются со слов: «Говорит Кронштадт». Связавшись с штабом авиагруппы, я прошу разрешения на налет на радиостанцию. Мы делаем этот налет, но оказывается, что на следующий день ее уже починили. Придется всерьез взяться за этих провокаторов. Утром мы направляемся к Кронштадту – старому поселению трансильванских саксонцев. Город поблескивает прямо по курсу в утреннем тумане под первыми лучами солнца. Нам не требуется лететь к городу – станция выдает свое присутствие двумя своими мачтами, стоящими на главной дороге примерно в восьми километрах севернее. Между высокими мачтами стоит небольшое строение, нервный центр всего передающего организма. Когда я подлетаю ближе, готовясь к атаке, то вижу, как из двора этого здания выезжает машина. Если бы я был уверен, что именно пассажиры этой машины – те самые люди, что призывали партизан бить нам в спину, я бы потрудился их поймать. Машина исчезла в лесу, ее пассажиры могут наблюдать нашу атаку на передающую станцию со стороны. Спускаться слишком низко мне нельзя – мачты соединены кабелями, и я легко могу влететь прямо в них. Наконец маленькое здание в прицеле, и я нажимаю кнопку бомбосбрасывателя, вывожу самолет из пике и делаю круг вокруг мачт, желая посмотреть на результаты, пока моя эскадрилья снова не построилась в боевой порядок. Случается так, что одна из моих маленьких 10-килограммовых бомб попадает в верхушку одной из мачт; мачта надламывается и сгибается под ровным углом. Домика внизу не видно – бомбы сделали свою работу. Теперь отсюда довольно долго не смогут передавать злобные пропагандистские передачи. С этой утешающей мыслью я возвращаюсь на аэродром.

Возрастающее давление на карпатские проходы все яснее показывает тот урон, которой нанесло нашим силам предательство румын. Советы продвинулись далеко за Германнштадт; они уже около Торенбурга и пытаются захватить Клаусенбург. Большая часть подразделений на этом участке принадлежит венграм – в основном это венгерские 1-я и 2-я танковые дивизии. Здесь практически нет немецких резервов, которые смогли бы стать становым хребтом обороны этого важного сектора. Продвижение Советов подвергает опасности германские подразделения, удерживающие Карпаты севернее. Им придется оставить свои позиции, а это будет иметь серьезные последствия, поскольку Карпаты, как естественная крепость, защищают равнины Венгрии, которые крайне трудно удерживать нашими небольшими силами. В это же время у Советов сейчас совсем легкая работа, поскольку они без помех продвигаются по «союзной» ныне Румынии. В Румынии какое-либо организованное сопротивление немецких частей уже невозможно. Наш лозунг: «Прочь из Румынии, наша следующая остановка в Карпатах». Но у Румынии протяженная граница, а это означает, что наш и без того слишком тонкий в глубину фронт придется растягивать.