Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Ионеску снова клянется в своих дружеских чувствах ко мне лично и к Германии в целом. После того как мы заключили этот сепаратный мир, я не имею оснований жаловаться на действия румын. Забавное положение – я нахожусь вместе со всем летным персоналом на аэродроме в стране, которая ведет с нами войну. Две румынские дивизии с полным снаряжением, включая тяжелую артиллерию, окружают мой аэродром. Ночью они могут нас уничтожить. Мы сильны днем, ночью же возможно всякое. Но эти две дивизии не имеют агрессивных намерений по отношению к моим «Штукам», поскольку располагаются довольно скученно на совершенно открытой местности.

Наш запас бомб и бензина на исходе, а подвезти их сюда нельзя, поскольку Румыния уже не в наших руках. Для нас есть единственная возможность – перелететь на другую сторону Карпат и попытаться создать там новый фронт из остатков пробившихся из Румынии частей, а также из того, что удастся наскрести из резервных соединений. Но совершенно ясно, что нашу тяжелую артиллерию через Карпаты не переправить; ее придется оставить в Румынии. Хорошо, если большей части армии удастся выбраться из этого дьявольского котла измены, за который мы должны проклинать румынское правительство! Оружие можно изготовить, как бы трудно это ни было, а вот потерю людей не возместить. Наш наземный персонал готов к захвату дороги через перевал Бузэу. Мы используем последнее топливо, атакуя русскую танковую колонну, которая приближается к Бузэу. Частично наши полеты проходят далеко в русском тылу – мы пытаемся облегчить судьбу окруженных немецких частей, все еще отчаянно сопротивляющихся. Охватывает отчаяние, когда видишь, как ветераны русской кампании с гордо поднятой головой сопротивляются в окружении превосходящих сил, почти без оружия. Артиллерия уже давно использовала все боеприпасы, скоро не останется и патронов. Только атаки позволяют пополнить запас боеприпасов. Маленький Сталинград.

Теперь история с нашим аэродромом наконец завершена, и мы летим на запад через Карпаты на новый оперативный аэродром в Саксиш-Регене в Венгрии. В этом маленьком городке почти все говорят по-немецки – это цитадель трансильванских немцев. Здесь есть немецкая церковь и немецкие школы; когда идешь по городу, все напоминает Германию. Город весьма живописно раскинулся на пологих холмах. В окрестностях очень много лесов. Наш аэродром располагается на плато, окруженном деревьями. Мы квартируем в городе и в немецких деревнях, лежащих севернее и северо-восточнее. На данный момент наши операции направлены против противника, пробивающегося через карпатские проходы на восток. Эта местность дает отличные возможности для обороны, но у нас нет сил защищать ее, поскольку необходимая для этого тяжелая артиллерия осталась в Румынии. Даже самые важные участки невозможно отстоять одним героизмом против самого современного оружия. Мы контролируем Ойтозский и Гымнозский проходы и горные дороги к северу от них. У меня еще со времен боев на Кавказе есть опыт полетов в гористой местности, но здесь долины крайне узки, и потому приходится набирать значительную высоту, когда необходимо развернуться. Дороги через проходы извилисты и на больших участках прорублены в горах через их склоны. Когда заходишь в атаку на танк или грузовик, то нужно помнить о скалах, которые возвышаются повсюду. Когда на один участок вылетает две группы, есть риск, что они неожиданно налетят друг на друга из-за скал. Горы представляют большую опасность, чем зенитный огонь, так что угрозой с их стороны нельзя пренебрегать. Русские поняли, что зенитная артиллерия не должна сопровождать конвои, поскольку мы можем совершенно неожиданно вылететь из-за гор, и потому разместили зенитки на склонах гор. Истребители нам почти не мешают. Неужели русские столь медленно осваивают румынские аэродромы? Вряд ли, поскольку у русских много линий снабжения и в их распоряжении есть аэродромы в Бузэу, Романе, Текуче, Бакау и Силистре, которые отлично расположены и вполне могут использоваться для боевых действий. По всей видимости, иваны не имеют склонности к полетам в горах; мне они кажутся особенно неуверенными при пилотаже на малой высоте в долинах, поскольку здесь часто путь преграждает внезапно появившаяся гора. Два года назад с подобным я часто сталкивался в долинах и горных проходах Кавказа.

В это время я получаю приказ принять на себя командование полком и сдать мою 3-ю эскадрилью. Командование 3-й эскадрильей принимает лейтенант Лау. Он служит в ней еще с Греции, со времен битвы с британским флотом; там лейтенант весьма отличился. После первой фазы русской кампании его перевели на штабную работу, а теперь он возвращается обратно на фронт. Повышение не влияет на мои возможности совершать вылеты; в распоряжении штаба полка находятся все исправные самолеты, так что я могу летать с любым подразделением в любое время.