Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

На несколько дней мы перебираемся обратно на аэродром к западу от Саксиш-Регена. Отсюда нам предстоит совершать почти ежедневные боевые вылеты в район Торенбурга. В первый раз с бог знает какого времени в боях снова начинают принимать участие железные густавы. Во время каждого вылета мы остаемся в зоне боев, насколько это позволяет запас топлива, чтобы поквитаться с нашими соперниками со стороны противника. 3-я эскадрилья осуществляет бомбежки, ее сопровождает 2-я эскадрилья, со штабом в «Fw-190», на одном из которых лечу и я сам. На этой фазе боев нам удается сбить довольно большое число русских штурмовиков и истребителей. Штурман 2-й эскадрильи, награжденный дубовыми листьями лейтенант Кеннель, особенно удачлив в этой охоте. Конечно, не пикирующие бомбардировщики и штурмовики должны сбивать вражеские самолеты, но в сложившемся критическом положении мне кажется важным поддержать наших товарищей на земле. И потому наши мастера снайперской стрельбы по танкам начинают целиться в самолеты – и с блестящими результатами. Эти операции ясно показывают пилотам старых «Ju-87», что лучше быть гончим, чем зайцем. Тем не менее мы по-прежнему преданы нашим старым машинам.

В сентябре 1944 года начинается сражение за равнины Венгрии. В это время мне присваивают звание подполковника. Штаб полка и наземный персонал короткое время размещается в Таснаде, к северу от Токая. 1-я и 3-я эскадрильи со своим оперативным управлением и я размещаемся юго-восточнее от Таснада, 3-я эскадрилья перебирается в район Мишкольц, где отвратительный аэродром, – всю окружающую местность, включая ведущие к аэродрому дороги, непрекращающиеся дожди превратили в болото.

Здесь мы останавливаемся ненадолго; отсюда можно делать вылеты в район Гроссвардейн – Сегед – Дебрецен. Русские орды движутся быстро, почти всегда ночью. Днем они стоят на месте, хорошо маскируясь в деревьях около дорог или в кукурузных полях, или же останавливаются в деревнях. Бомбардировки и воздушные атаки теперь очень сильно зависят от воздушной разведки, поскольку сначала следует найти цель и только после этого наносить по ней удар. В настоящее время германский фронт уже не представлял собой непрерывную линию – это изолированные очаги сопротивления, поспешно собранные либо из отступавших из Румынии солдат, либо из солдат линий коммуникаций в Венгрии. В этих подразделениях оказывались солдаты всех видов войск. На ключевых участках время от времени мы слышим названия пехотных подразделений с великими боевыми традициями, танковых подразделений, подразделений СС – все они наши старые знакомые и друзья, с которыми мы разделили тяготы трудных лет в России. Они любят и высоко оценивают наши «Штуки» – так же, как и мы. Если мы знаем, что внизу знакомое подразделение, то уверены, что никаких неожиданностей не будет. Большинство офицеров с наземных пунктов управления полетами мы знаем лично – по крайней мере, узнаем их по голосам. Они указывали нам каждый узел вражеского сопротивления, как бы мал он ни был, и мы атакуем его всем, что у нас есть. После нашей атаки наземные подразделения переходили в наступление с быстротой молнии, буквально сметая все перед собой, но численный перевес противника столь значителен, что даже самые крупные локальные успехи оказывались лишь каплей в море. Русские обходят наши подразделения слева и справа, и у нас не хватает солдат их остановить. Новый русский прорыв приводит к тому, что даже те подразделения, что стояли твердо, вынуждены отходить, чтобы не быть отрезанными.

Так продолжается снова и снова, пока мы не оказываемся на Тиссе, которая теперь становится новой линией обороны. Река узкая и в войне с современными техническими средствами не представляет собой серьезное препятствие. У Сегеда русские скоро захватывают хороший плацдарм, который нам не удается отбить и с которого они предпринимают стремительное наступление на северо-запад, на Кечкемет. Моему полку снова приходится перебираться дальше в тыл, и теперь мы в Фармосе, западнее Сзольнока, на железнодорожной линии из Сзольнока на Будапешт. Наш аэродром часто навещают четырехмоторные американские бомбардировщики; позднее они переносят свои действия на железнодорожный мост в Сзольноке.

Здесь у нас нет причин жаловаться на рацион, поскольку Нирманн получил разрешение охотиться, а в этих местах зайцы – настоящее бедствие. Каждый день он возвращается с большим мешком; скоро Фридолина начинает тошнить при виде зайцев. Иногда в воздухе становится по-настоящему холодно; дело стремительно идет к зиме. Делая свои ежедневные пробежки в окрестностях Фармоса, я не могу сдержать восхищения от вида равнин; никак не ожидал, что с моей любовью к горам это возможно.