Пинка Удаче

Папа учил Тимку, а Тим Лёна, всему, что сам знал и усвоил, и Лён тоже все схватывал на лету, просто пришлось таиться от мамика. От Машки поначалу тоже конспирировались, но потом сестру удалось элементарно подкупить — обещанием научить полезным приемчикам против приставал-одноклассников.

Драка прекратилась, не продлившись и десяти секунд: Лён ударил трижды, левой, левой и правой, все три в голову, а растерявшийся Буш, не ожидавший от скромного, по-ботански одетого Лёна, такой прыти, только и смог, что ухватить за ворот рубашки после первого Ленькиного удара и дернуть. Ну… надорвал… боец, называется… бездарь. Еще и пнуть попытался, каратэк хренов, но мимо. Лён после первого удара не стал отвлекаться на материальный урон, добавил с каждой руки. С правой хороший удар получился, аж бейсболка с Буша слетела. Нос в крови, губа разбита — Лён побеждает, это было очевидно всем. Но лицейская охрана не дремала: набежал дежурный гоблин Коля, здоровенный такой лось, ручищи грубые, пресек, довольно бесцеремонно, хотя, конечно же, никого не бил и даже не матюкался — за такое в Лицее выгоняют. Тут последовал первый звонок, означающий, что большая перемена закончится через пять минут, и Коля погнал все ученическое стадо в здание. Как там Буш перед учителями отмазывался, Лён не видел, а ему надорванный воротник техничка тетя Валя подшить успела.

Уроки, в конце концов, закончились, но конфликт продолжился, теперь уже по другому руслу потек. Лён не мог наверное знать, что там и как у Буша развивалось после стычки, вряд ли он прямо жалобился и стучал, но… Скорее всего, если судить по дальнейшим событиям, брательник Бушевский почти сразу же увидел своего младшего (их трое братьев, старший женился и в Уренгой жить уехал, а средний шпана), спросил что и как, решил вмешаться…

Видимо, до Кати дошел слух о драке, потому что всю дорогу она странно так улыбалась, отказываясь говорить, чему прикалывается… И до этого поразительно легко согласилась, чтобы он проводил ее после школы — в первый-то раз ее куда труднее было уболтать. И еще когда с подружками прощалась — ох, как они там хихикали и чирикали… вроде бы на него поглядывая…

Попрощались как-то так скомканно, ни о чем на завтра не договорились, Рина перешла через трамвайные пути на свою сторону, а Лён не захотел возвращаться по тротуару вдоль проезжей части, решил чуть пройтись параллельным путем, по Александровскому парку, дабы прогулкою унять бушующее в груди ликование: два раза уже проводил, и с каждым разом общение все лучше, дело на мази!

Ну и наскочил.

— Алё, братан! Погодь немножко, тема есть. Ты ведь наш, лицейский?

Лёну все было ясно с первой же секунды: тот, который его окликнул — старший брат Буша, девятнадцатилетний Игорь Добушев, Игорек, тоже когда-то в Александровском лицее учился. Но его все-таки исключили, несмотря на «мохнатую лапу», аж из выпускного класса, вроде бы за кражу школьного имущества, гитары, а может быть и еще за что-то подобное. И армию откосил Игорек. Если младший Буш весь из себя гангста-рэпер, то у Игорька иные приоритеты в личном визаже, сугубо пророссийские: на груди из под черной майки неразборчиво тату виднеется, кожаная куртка, тоже черная, кургузая, как у бандитов прошлого века, стрижка почти под ноль, джинсы заправлены в скинхедские берцы. А у его дружка, что рядом с Игорьком, тоже черный кожаный куртень и два перстня на пальцах наколоты… Надо было запомнить и потом у дяди Лука спросить их значение, но Лён изрядно струхнул в тот момент, ему было не до исследований. То есть, понятно, что второй чувак уже после отсидки. А Игорек вроде бы не сидел, но среди них двоих явно, что именно он лидер.

— Да, из лицея. Сам же пиджак видишь. — Лён очень старался не дрогнуть голосом, но все-таки невольно сглотнул, затруднив этим речь.

— А чё ты сразу буром прешь? Чё так невежливо-то? Я к нему с добром, как земляк по школе, типа, а он… Раф, как на твой взгляд, может, я обидел чем-то юношу?

— Дай ему в торец, сразу будет вежливым.

Этот Игорек на полголовы повыше Лёна, а тот, который с перстнями, Раф, сантиметров на пять повыше Игорька. Вдобавок, оба уже взрослые парни, у Лёна массы не хватит достойно отбиться хотя бы от одного, а тут двое. Правда, если не зевать и бить с носка в пах, одному, другому… Нет, ноги ослабли, не послушаются… Может, обойдется и без драки…

— При чем тут невежливость, парни? Ты спросил — я ответил, подтвердил твое предположение, указав на отличительные особенности пиджака…

«Парни» дружно расхохотались, переглянувшись.

— Секи масть — образованный! Игорек, я думал, вы с Димчиком одни у нас такие, лицейские, а тут еще чище!

— И не говори! Короче, как тебя? Я Игорь, а ты? — Игорек занес в замахе растопыренную пятерню, как бы приглашая к рукопожатию, и Лён чуть было не купился на дешевый, всем известный прикол, однако устоял, не сунулся здороваться первым.

— А я Леонид.