Пинок сонетов (2020)

Телефонная трель звенит тревожно,
Ломает тело, подняться сложно,
Но это долго терпеть невозможно,
А тут и мигрень раскаленной занозой.
Голос в трубке холодный, железный.
«За вами придут! – предлагает лестно, —
Сопротивление бесполезно!»
О, боже мой, не звоните так поздно.
Трубка на рычаге повисла,
Сон улетучился, лезут мысли,
Вдруг окатило холодным смыслом:
Снова открыли охоту на автора.
Что приготовить? Ложку? Кружку?
И положить сухарей на сушку?
Опять придавил головой подушку…
Да, наплевать, подождут до завтра!
Утро вторгается незаконно,
Солнце промасленным лбом толоконным
Лезет в решётки рамы оконной
Только мне встать не хватает сил.
Сбросил тревожный сон – свобода,
Жизнь хороша, за окном погода,
Телефон молчит, отключён полгода,
Значит ночью никто не звонил.
Где-то за стенкой звенит будильник,
От света в углу прусаки смутились,
Выстрел взглядом в пустой холодильник —
Что ж, с едой можно повременить.
Нужно быть молодым и сильным,
Но от стихов, что внутри носились,
Веет холодом замогильным,
А надо как-то, на что-то жить.
Верить ли, презирать ли веру —
Эта проблема не номер первый,
И что там творится за атмосферой,
В общем, не каждому нужно знать.
Пару таблеток три раза в сутки,
Пиво, газеты, тупые шутки,
Да как посытнее набить желудки
И как бы подольше просуществовать.
Эти вопросы неотклонимы,
Тут не до лирики с пантомимой,
Как ни крути, а все цели – мимо.
И не хватает высоких слов.
Я не поэт, пусть другие «поэтят»,
Всё равно найдут, у подъезда встретят.
Я получил призовое, третье,
Среди таких же, как я, ослов.
Мой эгоизм довольно плоский,
Сам бы с собой поступил по-скотски…
Где-то в Америке умер Бродский,
А я здесь нахально пишу его слогом.
Дело, конечно, не в плагиате,
Смысла больше в совковой лопате
Или в «душевнобольной» палате.
Пусть я – горшок, обожженный Богом.
Всё же философы были правы:
Вроде бы и времена, и нравы,
Но сладкозвучное слово «халява»
Косит под корень и правду и веру.
И вот чтобы было «и ныне, и присно»,
Чтоб окончательно не прокиснуть
Может быть, даже в петле повиснуть…
В общем, я принимаю меры!
Нет, не прослыть больным девиантом
Или пустоголовым франтом,
Но даже жить по заветам Канта
Не согласился бы в силу пороков.
Эгоистичные леность и трусость
Держат, не позволяют гнусно
Таскать вериги легко, как бусы
И быть в отечестве славным пророком.
Буду существовать обычно,
Делая вид, что мне так привычно,
В каждую дырку не лезть публично.
В целом, выглядеть как простак.
Буду тихо сидеть, не взвою,
Мягко лелеять свою паранойю,
Может быть выйду, в итоге, героем,
И, может быть, «подожгу рейхстаг»…
Но вся эта чушь весьма условна,
Не стоит её понимать дословно,
Я просто упрямец под знаком Овна
И кто его знает, что мне взбредёт.
Хочу – хохочу, захочу – рыдаю,
Когда замёрзну, когда растаю
И так незаметно вливаюсь в стаю.
О, боже, какой же я идиот!..
Ночь. На часах два двадцать восемь
Знобит. За окошком всё ещё осень
Со мною рядом лишь друг Иосиф
И тот упокоился в книжных страницах.
Хотел бы поспать, только сна уж нету.
Ну что ж… не кровати, так табурету.
В темноте, у окна дожидаюсь рассвета,
Чтоб видеть, как улетают птицы.