Пионер, 1949 № 11 Ноябрь

Джим Робинсон вспыхнул и повернулся к Джорджу Монтье. Музыкант положил тёмные пальцы на клавиши рояля и, казалось, только ждал знака, чтобы начать. Певец слегка кивнул - не то слушателям, не то аккомпаниатору. Торжественный аккорд прозвучал над залом, и вмиг все стихли. Эта песня была совсем не похожа на тоскливый негритянский гимн.

«От края и до края,

От моря и до моря…» -

пел Джим Робинсон на незнакомом людям языке. Песня росла, разливалась, взлетала вверх, как гордая большая птица, и парила над залом торжественно и важно. И перед каждым слушателем возникало видение какой-то необозримой, светлой страны, синих морей, золотых хлебов и солнечной бесконечной дороги, по которой так хорошо и вольно шагается весенним утром. Он пел, и от каждого звука его голоса веяло счастьем и уверенностью, так что каждому хотелось выпрямиться, расправить плечи и смелым взором окинуть мир.

Наэлектризованная песней, толпа слушала её со страстным участием. И едва только замер последний звук, едва успели пальцы Джорджа Монтье соскользнуть с клавиш рояля, как в зале закричали, всплеснулись сотни голосов:

- Речь! Речь! Скажите слово!

- Правду! Скажите правду!

Какой-то парень в синем комбинезоне приставил руки ко рту и крикнул:

- Робинсон, вы скажите нам: чего нам ждать - войны или мира?

- Долой! Долой! - завыли его соседи. Парень получил удар в бок и упал на скамейку.

Певец обвёл глазами бурлящий зал.

- Друзья мои, - сказал он своим глубоким, мощным голосом, - друзья мои, я только что вернулся из России, из Советского Союза.

Джим Робинсон вышел на сцену.

Люди замерли, не сводя глаз с оратора.

- Нам говорят, что Советский Союз готовится к войне, что он хочет завоевать и разгромить наши города. Нас пугают красной опасностью, чтобы заставить взяться за оружие. Но мир не хочет войны. Я был на Всемирном конгрессе сторонников мира. Все нации, все расы были представлены на этом Конгрессе. Париж напоминал в эти дни гигантский лагерь, где собрались бойцы за прочный мир на земле. И мы знаем теперь: человечеству грозит не Советский Союз, а кучка людей, у которых в руках золото и военные базы, радиостанции и газеты, бомбардировщики и атомные бомбы. Судьба наших детей и судьба культуры зависит сейчас от того, сможем ли мы отстоять мир.

Друзья, я только что был в Советском Союзе. Я проехал много городов и видел много русских людей. Русские отстраивают Сталинград, возводят в Москве величественное здание университета, они сажают леса и украшают свои города новыми садами. Ни один человек в России не говорит о войне. Это могучая, но мирная страна.

Джим Робинсон провёл рукой по волосам.

- А у нас? Что мы видим у нас, в Америке? - спросил он, обращаясь к залу. - Миллионы безработных, которые скитаются по всей стране, не находят пристанища, лачуги Горчичного Рая и дворцы богачей. Не спросив нас, простых людей, богачи заключают Атлантический пакт - военный союз, который должен привести народ к войне, выгодной для них. По словам этих людей, они хотят защитить нас и нашу культуру от Востока. А как они её защищают?

- Замолчи, грязный негр! - заорали несколько глоток откуда-то сверху, но тотчас же смолкли.

Джим продолжал, как будто не слыша этих выкриков:

- Они говорят высокие слова о расовом равенстве, а сами обливают негров бензином и сажают их на электрический стул только за то, что негр осмелился хоть в чём-нибудь уподобиться белому. Они набирают дивизии из бывших эсэсовцев. Они говорят о предательском нападении фашистов на Советский Союз, а сами готовят такое же нападение. Вы, рабочие, разве вы не знаете, как лихорадочно готовят ваши хозяева на заводах орудия и бомбардировщики, как готовят они атомные бомбы?

- Знаем! Знаем! - отвечал зал.

Крики и волнение всё возрастали. Теперь уже только передние ряды могли явственно слышать то, что говорил певец.

- Так чего же мы смотрим, друзья? - вскричал Робинсон. - Почему мы бездействуем?

- А вот я вам сейчас покажу, как надо действовать! - громадный детина в чёрном, наглухо застёгнутом пиджаке вскарабкался на сцену и направился к певцу, угрожающе размахивая кулаками. - Сию минуту заткнись и выметайся отсюда, не то мы разнесём к чорту весь этот сарай и всех вас заодно!

- Долой Нигера! Заткни ему глотку, Билл! - подхватило сразу несколько голосов из зала…

Джим Робинсон смерил ледяным взглядом детину:

- Мы продолжаем концерт, приятель. Будьте добры очистить сцену.

- Ничего подобного. Мы больше не разрешаем выступать, - объявил гот. - Мы настоящие янки и не позволим поносить правительство. Сказано вам: выметайтесь отсюда, пока целы!

Он неосмотрительно подошёл слишком •близко к краю подмостков. Снизу поднялись сильные руки Ричи, рванули его за брюки - и детина мгновенно исчез, как исчезают со сцены черти в волшебных сказках.

Зал 'Словно только и ожидал такого сигнала к действию. Оглушительно засвистели полицейские свистки. Снаружи им ответили сирены полицейских автомобилей. Над головами замелькали дубинки.