Пионерские были

На трибуну поднялся маленький белобрысый паренек с хохолком, как у петушка.

— Второгодничество дорого обходится государству! — во весь голос воскликнул паренек с хохолком. — Пора сказать так: «Второгодники! Довольно вам питаться фабриками и заводами! Это не хлеб с маслом».

Очень важные государственные вопросы обсуждали пионеры на конференции…

— Совсем как взрослые, не рано ли? — услышал я, как тихо спросила у сидевшего в президиуме Г. М. Кржижановского Надежда Константиновна Крупская.

— Когда я связался с революционерами, мне тоже было пятнадцать лет, — напомнил Глеб Максимилианович.

На Первый Всесоюзный пионерский слет в Москву приехали и пионеры из зарубежных стран.

Пионеры из разных стран в дни слета чувствовали себя в Москве лучше, чем дома. На стадионе «Динамо» американский пионер негр Шелли произнес небольшую речь:

— Очень плохо живется маленьким черным в большой белой Америке. Никогда я не чувствовал себя так хорошо и вольно, как сейчас в Красной Москве.

Очень удивились иностранные гости, что целый день на слете отвели встречам пионеров с руководителями учреждений и организаций.

— Министр будет тратить служебное время на разговоры с детьми — это невозможно! — говорили маленькие немцы.

В ВСНХ пионеров принимал В. В. Куйбышев. В РКП с ними беседовал Серго Орджоникидзе. В НКПС — нарком Рудзутак. На встрече с «Совкино» делегатам обещали выпускать больше кинофильмов для детей. В ВЦСПС ребята заключили письменный договор: пионеры обязались вдвое увеличить свои ряды, профсоюзы — втрое больше построить детских клубов.

В один из вечеров группу делегатов слета — корреспондентов «Пионерской правды» — вместе с иностранными пионерами пригласили в редакцию газеты «Правда». Встретил нас редактор — старый большевик Емельян Ярославский.

— В этом здании, — сказал он, — помещаются три «Правды»: пионерская, комсомольская и партийная. Но у нас всех одна правда — большевистская. Мы верим, что эта правда победит во всем мире.

Тогда во всех странах, кроме нашей, власть была у буржуев и помещиков. Многими народами правили императоры, короли, цари и князья. Народы Африки, Азии и Латинской Америки жестоко угнетались империалистами-колонизаторами.

Пионеры разных стран рассказывали о своей борьбе.

— Рот Фронт! Рот Фронт! — кричали, подняв кулаки, пионеры разных стран после выступления немецких пионеров.

— Мы должны освободить американского пионера Гарри Айзмана. Он участвовал в антивоенной демонстрации, и его посадили в тюрьму, — говорила английская пионерка.

Поднялся китайский пионер. Мы звали его Сеня, по-дружески переделав трудное китайское имя на простое русское. В 1929 году китайские контрреволюционеры спровоцировали военные действия на Китайско-восточной железной дороге.

— Первый степенный вопрос, — на ломаном русском языке сказал китайский пионер, — защищать Советский Союз! Моя правильно сказала?

Долго беседовали мы в тот вечер в редакции «Правда» и много горького узнали о тяжкой доле детей рабочих и крестьян во всех странах света…

После этой встречи прошло немногим больше сорока лет. Сколько мечтаний пионеров тех лет уже осуществилось! С бывшим американским пионером Гарри Айзманом, который в 1929 году сидел в тюрьме за то, что вывесил красный флаг на здании школы, я встретился в одном из пионерских отрядов Москвы. Он был освобожден из тюрьмы благодаря мощному движению протестов пионеров разных стран. Он стал инженером, живет в Советском Союзе, работает в Доме дружбы.

Недавно я был в Артеке. Приехал оттуда с пионерскими значками разных стран: румынскими, чехословацкими, болгарскими, польскими, немецкими… А все эти страны в дни первого пионерского слета были капиталистическими, в некоторых из них у власти стояли фашисты.

ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ

Первая пионерская конференция в Кремле продолжалась три дня. На второй день штаб поручил мне встретить у входа во дворец старого большевика, ученого Глеба Максимилиановича Кржижановского.

— Глебу Максимилиановичу под шестьдесят. Может, его на лестнице поддержать надо? — сказала мне Северьянова.

Кржижановского я не видел ни разу.

«Вдруг я его не узнаю?» — думал я, дежуря у подъезда. К дворцу спешили делегаты.

У Боровицких ворот роились и жужжали, как пчелы, пионеры. Среди них затерялась невысокая фигура пожилого сухонького мужчины с большим лбом.

— Наша смена не идет, а бежит, — пошутил он, пропуская вперед ребят.

Из-под густых, как усы, бровей лукаво смотрели огромные темные глаза.

— Вы не товарищ Кржижановский? — спросил я.

— Да, я Кржижановский. Что вам угодно, юный товарищ?

— Помочь вам по лестнице подняться? — вспомнив наказ Северьяновой, брякнул я.

Старый большевик рассмеялся. В моей помощи он совершенно не нуждался. Я за ним еле успевал.

Легко, словно юноша, взбежал Глеб Максимилианович на трибуну, как только пионер, председатель конференции, объявил:

— Слово для доклада о первой пятилетке предоставляется председателю Госплана товарищу Кржижановскому.

«Как здорово, — подумал я, — не так давно Кржижановский докладывал о пятилетке съезду Советов, а сейчас пионерам!»