Пионерские были

Наш прославленный металл,—

пели тогда заводские пионеры.

После войны я снова вернулся на свой завод и поселился в одном доме с Г. М. Кржижановским. Ему было уже лет восемьдесят. Он поседел, но остался таким же подвижным и полным энергии.

Всякий раз, когда мы заходили к нему, он увлекал нас своим любимым путешествием в будущее. Однажды в гости к ученому приехали пионеры из села Царевщина под Куйбышевом. В этом селе на Волге пятнадцатилетний гимназист Кржижановский начинал свою революционную работу. Пионеры привезли своему земляку альбом с видами Куйбышевской области после пуска Волжской ГЭС.

— Хорошо преобразовались наши места. Замечательно! — воскликнул Кржижановский.

— Глеб Максимилианович, а что нам останется преобразовывать? — спросила девочка с двумя косичками.

Кржижановский быстро вскинул голову, прищурился, как бы вглядываясь во что-то, потом улыбнулся и вдруг, посмотрев на меня, спросил:

— Помните, такой же вопрос задали мне на пионерском слете? Нуте-ка, сколько лет тому назад? Ага, двадцать семь!

Ученый встал, погладил белую головку девочки и, пройдясь по кабинету, остановился под большим портретом Ленина.

— Планы великих работ были и будут всегда, — сказал он. — Помню, только кончилась гражданская война, а империалисты уже стали готовиться к новой войне против нас. И вот Владимир Ильич спросил меня: «Какой план больших работ большевики могут предложить на мировой конференции вместо расходов на войны?»

Мы долго говорили с ним, внимательно обсуждая свои мысли, и вот в 1922 году на Всемирной конференции в Генуе, куда впервые пригласили большевиков, по поручению Ленина Чичерин предложил проект постройки дорожной магистрали Лондон — Москва — Пекин. Буржуазия не согласилась тогда принять мирное предложение большевиков.

Но настанет время, — продолжал Кржижановский, обращаясь к девочке, — когда и ты и твои товарищи будут ее строить. А сколько еще непочатых дел ожидает вас! — говорил он, расхаживая по кабинету, где когда-то докладывал Ильичу наброски плана ГОЭЛРО. — Постройка плотины в Средиземном море у Танжера отвоюет земли, равные по величине Франции, Италии и Испании. Могучее течение в проливе Дарданеллы — прекрасное место для строительства сверхмощной гидроэлектростанции. Если закрыть доступ холодного течения через Берингов пролив, Дальний Восток станет цветущим берегом, как Калифорния. Сейчас, — все больше увлекаясь, говорил ученый своим маленьким друзьям, — полноводные реки Сибири текут в холодный Ледовитый океан, а если повернуть часть воды в Каспийское море и оросить оренбургские, алтайские и среднеазиатские степи, построить каскад электростанций, представляете, как изменится жизнь юго-востока страны?..

Как-то я рассказал Глебу Максимилиановичу о работе пионеров по озеленению заводских цехов, о том, как они помогают больным, ухаживают за малышами, родители которых на работе…

— Продолжайте, продолжайте, — попросил он. — Дела пионерские волнуют меня. Если дети ставят интересы общества выше своих личных, значит, растут настоящими лен-чатами.

НАШ ВОЖАТЫЙ ТОВАРИЩ МАЯКОВСКИЙ

Маяковский любил детей и охотно писал для них. Пионерская правда" считала его собственным корреспондентом. Но поэт не был "сладеньким дядей", как "добренькие" господа-буржуи из дореволюционных рождественских рассказов, сюсюкающие около голодных малюток: "Тютелька-матютелька, вот тебе конфеточка".

Как поэт революции, дядя Володя ненавидел толстых барчуков-лоботрясов и был всегда готов своими "ручищами" и "голосищем" помогать детям рабочих и крестьян.

Нам, пионерам, он написал в 1926 году:

Кличет книжечка моя:

— Дети,

будьте как маяк!..

Здорово помогал нам товарищ Маяковский в пионерской работе. Удивительно, как у него хватало времени писать про все? Весной двадцать седьмого года мы проводили День птиц. "Пионерская правда" напечатала стихи: "Мы вас ждем, товарищ птица, отчего вам не летится?"

Стихи Маяковского мы читали в газете, песни его разучивали на сборах, с маршами поэта выступала живая газета. А слышать и видеть самого Маяковского не приходилось. Ведь тогда радиотрансляции и телевидения еще не существовало. Достать же билет на выступления Маяковского было почти невозможно.

И вот осенним утром 1927 года отец, уходя на работу, подозвал меня:

— Прислали билет в Политехнический музей на вечер Маяковского. В шесть часов. Он будет читать новую поэму "Хорошо!", написанную к десятилетию Октября. Хочешь, возьми билет.

Я чуть не заплакал.

— У меня сегодня сбор звеньев. Тоже в шесть часов. Очень важно. Комсомольское поручение. Оба вожатых отрядов, Витя Усватов и Витя Бондаренко, сегодня уехали из города.

— Смотри сам, что важнее, — сказал отец.

Как быть? В экстренных случаях звенья собирались по "цепочке". По-моему, случай экстренный. В наш клуб, расположенный недалеко от Политехнического музея, пионеры по "цепочке" собрались на час раньше, хотя жили в разных районах.