Пёс императора

Если бы можно было ругаться под водой, Дайд непременно бы выругался, но он мог только двигаться, чтобы не замерзнуть. Боль в мышцах, моментально сжавшихся от холода, была такая, что Гектору показалось, будто он превратился в ледяную скульптуру. Но одно движение, второе – и стало легче, и он поплыл вперед, вглядываясь в окружающее пространство и стараясь увидеть Тайру.

Гектор рассмотрел ее секунд через пятнадцать. Она, зависнув рядом с дном, уцепилась обеими руками за какое-то растение и резко дрыгала ногами, пытаясь вырвать его из земли. Дознаватель подплыл ближе, помог вырвать растение, а затем, сжав ладонями талию девушки, поднялся на поверхность.

– Ты что?.. – пробормотала Тайра сипло, как только ее голова оказалась над водой. – Ты же не хотел…

– Я волновался, – сказал Гектор не менее сипло. – Ты долго не выныривала.

– Я умею задерживать дыхание на пять минут. И водоросли надо было выдрать, они нам с отцом нужны…

– Выдрали. Защитник, как холодно! Поплыли скорее к берегу.

Через полминуты, когда они выбрались из воды рядом с радостно плескающимся Джеком, у Дайда уже зуб на зуб не попадал. Посмотрев на Тайру, дознаватель понял, что и ее от холода трясет, поэтому, подхватив девушку на руки, Гектор понес ее к тому месту, где она сложила одежду. Остановился рядом, но выпускать не спешил – сначала высушил заклинанием намокшую и прилипшую к телу нижнюю рубашку, а затем и просто согрел и себя, и Тайру.

Дайд думал, ему станет легче. Смотреть на девушку, чье тело прекрасно просвечивалось сквозь мокрую ткань, было невыносимо – мозги стремительно утекали вниз, заменялись на инстинкты, и мысли были только об одном. Однако легче не стало. Да, рубашка перестала прилипать к телу, обрисовывая все выпуклости и округлости, но из памяти все это не стерлось. Да и Тайра… Она, подняв руки, с любопытством трогала Гектора, как в прошлый раз, и от каждого прикосновения дознавателя бросало в жар.

– Здесь тоже… амулет действует? – прошептала она, проводя ладонями по его груди. – Или тут ты настоящий?

– Настоящий, – выдохнул он, едва не застонав: ладони опустились ниже, погладили живот. – Настоящее не бывает.

– Как бы я хотела видеть… – произнесла Тайра тоскливо, чуть сжав пальцы. – Мне так интересно. Никогда не было так интересно… – Руки скользили совсем низко, и впервые за последние минуты Гектора посетила здравая мысль: хорошо, что он держит Тайру над бедрами, иначе она нащупала бы уже самое интересное, и тогда бы он точно не смог больше сдерживаться. – Может, ты… снимешь амулет? Здесь ведь никого нет, кроме меня и Джека.

Дайд покачал головой и, спохватившись, хотел ответить вслух, но Тайра, уловив колебание воздуха, грустно протянула:

– Ладно, я понимаю…

– Я бы хотел, – перебил он ее, – но я не должен.

– Я понимаю, – повторила Тайра, и Гектор, решив, что пора прервать это искушение, попытался поставить девушку на траву. Рубашка непроизвольно поползла вверх вместе с его руками, и Тайра охнула, когда он так же непроизвольно сжал ее ягодицы. Точнее, непроизвольно было только в первый раз – дальше получилось уже сознательно, нагло и решительно.

– Тай… – прошептал Гектор, склоняясь к губам девушки, но она отвернула голову, и поцелуй пришелся на щеку – ярко-красную, даже почти малиновую от смущения.

– Не надо, – сказала Тайра и вздрогнула – руки Дайда, в отличие от губ, останавливаться не собирались. – Нет.

– Почему?

Защитник, зачем он спрашивает? Сам ведь знает, что нельзя.

– Ты под амулетом. И… я не знаю твоего имени…

До Гектора не сразу дошло, что именно сказала Тайра, – он, наслаждаясь ее дрожью и нежным, чуть влажным телом, соображать был почти не способен. Дошло через несколько секунд, и дознаватель, все же поставив ее на землю, отвернулся.

– Ты права. Одевайся, пора возвращаться в поселок. Твой отец уже, наверное, проснулся, да и мне пора приступать к обязанностям.

Гектор поморщился от собственного нарочито равнодушного голоса – нельзя так нельзя, если кто и виноват, то уж точно не Тайра! – но решил, что потом поругает себя. А сейчас действительно пора возвращаться.

Всю дорогу до дома Тайра молчала – не могла сосредоточиться, мысли перескакивали с одного на другое, и все как одна были очень волнующими. Но самыми главными были не мысли, а ощущения. Никак не получалось перестать вспоминать, что она чувствовала, когда дознаватель смотрел на нее, держал на руках, трогал. Защитница, и как он ее трогал! Тайру никто так не трогал. И прикосновения эти были не просто приятными, а очень приятными, от них между ног было жарко, все сжималось и пульсировало. Тайра, хоть и знала о таком только в теории, понимала, что это значит. И осознавала, что на дознавателя она производит примерно такое же впечатление. Да и не только осознавала – почувствовала бедром, когда он осторожно ставил ее на траву, и так смутилась, что с трудом оделась – все время попадала не туда то рукой, то ногой.