Пёс императора

– Тебя не учили, что разбрасываться пустыми обвинениями никогда не стоит? При отсутствии доказательств это называется клеветой. Доказательства есть?

Иниго так сжал зубы, что скулы побелели.

– Пока нет. Но будут.

– Вот когда будут, тогда и приходи. А пока давай список, посмотрю и вынесу приговор. В том числе и тебе, Зак. Если узнаю, что приписал где-то или выдумал, ты у меня сядешь. Понял?

– Понял-понял… Но я не выдумывал и не приписывал, все правда.

– Посмотрим.

Гектор проводил взглядом удалявшуюся фигуру Иниго и покачал головой. Сейчас ему почему-то казалось, что идея взять фиктивный отпуск и отправиться самому раскалывать шамана еще не раз и откликнется, и аукнется, и Тиль обязательно доставит комитету множество проблем.

Глава одиннадцатая

Тайра так и не пошла к озеру – одной идти было неловко, а предлагать Риану – стыдно. Она ругала себя за слабость, понимая, что подобным поведением только обижает парня сильнее, но подойти и соврать ему вновь, сказав, что будет рада сходить вместе с ним к озеру, не могла. С одной стороны, она не хотела его обижать, а с другой – не желала давать лишнюю надежду. Если уступит, расслабится, смягчится, Риан может вообразить, что в него наконец влюбились, и потом ему будет больнее.

Поэтому она весь день занималась сортировкой трав и изготовлением микстур, дивясь тому, что их гость тоже не отлынивал от работы. До вечера делал какие-то артефакты, и за ужином отец, посмотрев их, похвалил Риана очень довольным голосом.

– Пожалуй, я завтра в город перенесусь, не буду откладывать на неделю. Уже есть что продать. Вы без меня тут одни справитесь?

– Справимся, конечно, – уверила Тайра отца.

Спать она ложилась с бешено колотящимся сердцем – и ждала, и опасалась встречи со своим дознавателем во сне. Тайра понимала, что ему не понравилось быть псом, но помочь ничем не могла, да и немного сердилась из-за того, что он не собирается называть имя. Неужели это такая великая тайна? Подумаешь, имя. Зато он мог бы быть в ее снах человеком!

Она долго ворочалась с боку на бок, беспокойно вздыхая, но в конце концов все-таки уснула.

Гектор умудрился так устать за день – хотя считал, что почти ничего не успел сделать, – что уснул еще до наступления темноты. И, ожидая вновь попасть в солнечный лес, удивился, оказавшись отнюдь не в лесу, а в городе. Это был какой-то городок на юге Альганны, Дайд узнал характерные дома – обязательно из светлого камня, но с темной крышей, по краю которой вились и спускались растения с ярко-зелеными листьями и малиновыми плодами.

– Это Лирта. – Тайра, стоявшая рядом с Гектором, присела на корточки и погладила его между ушами. – Мы жили здесь с отцом до того, как я ослепла. Я хорошо помню этот город. В принципе, он – единственное, что я помню и могу воспроизвести во сне. – Она горько улыбнулась. – А ты не был здесь?

Гектор ткнулся носом Тайре в шею и помотал головой.

– Давай прогуляемся? Я хочу дойти до центральной площади. Когда мы жили в Лирте, там была пекарня с очень вкусными булочками. Я больше всего любила с маком и шоколадной глазурью. И ириски! У них были такие вкусные ириски! – Улыбка ее стала шире и радостнее. – Ты любишь что-нибудь из этого?

Дайд кивнул. Если бы он был сейчас человеком, то непременно сказал бы, что это же сон, а не явь, и какой смысл идти на площадь за булочками, если не можешь их попробовать? Но он ошибся. И когда они с Тайрой зашли в пекарню, из которой, вопреки правилам, не погнали пса, в нос ему ударил восхитительно прекрасный аромат свежей сдобы.

– Две булочки и пакет ирисок! – радостно заявила Тайра продавцу, а потом, смеясь, ела и то и другое, шагая по центральной площади, и скармливала Гектору лучшие кусочки. И он, к своему удивлению, ощущал и запах, и вкус.

Тайра даже не заметила, как вновь превратилась в восьмилетнюю девочку со зрячими лазурными глазами и измазанным шоколадной глазурью лицом, которое под фырканье и веселый смех вылизывал Гектор.

Он отлично понимал, что наяву она уже давно так не смеется.

Дознаватель проснулся еще раньше, чем накануне, – специально завел будильник так, чтобы успеть перед началом нового дня сделать то, что хотел сделать вчера, но не хватило сил и времени. А именно – навестить Арвена Асириуса.

После последнего визита, когда Дайд намекнул арестованному на свою связь с Элен, оставил сигары и попросил не кормить заключенного, прошла еще пара дней, и все это время Гектору докладывали, что Арвен тих и задумчив, тревожно спит, ворочается и постоянно встает. И это было прекрасно – значит, в гранитной стене наконец появилась трещина. И то, что Асириус выкурил оставленные сигары, подтверждало эту версию.

Гектор перенесся в комитет и сразу спустился вниз, в камеры. В Грааге было на два часа больше, но все равно время оказалось слишком раннее даже для дознавательского комитета, и Дайд почти никого не встретил. Поздоровался с дежурными охранниками и попросил впустить его в камеру Асириуса.