Пёстрые эскизы. Сборник рассказов

«Вот тут потри, Сенечка, вот тут пониже». Потом говорит: «Ты глаза-то открой, или что, вообще дурак? И чему вас там в институтах только учат?» Как стала одежду с меня срывать! И плюхнулся я вместе с ней в ванну, минут через пять Машка, как бешеная, влетает, что было дальше – оставляю на ваше воображение, господа гусары, un peu d’imagination.– Я представляю, – сквозь неудержимый хохот проговорил он. – Тут и воображения не надо, одна реальность. Ну, Петрович, развеселил ты нас, теперь твоя очередь тост гнать.

– Робцы, давайте выпьем за то, чтобы, как ни шли бы мы к знаниям, какая бы ни была бы лекция интересная, а всё равно нас к девчонкам тянуло!

– Молодец, Петрович! Вот это в тему! За прекрасный пол! За женщин!

– А что, у тебя серьёзно экзамен у Горыныча?

– Да, блин, слышал, что лютует он сейчас.

– Лютует не то слово – бесчинствует, Клавка с третьего курса зашла на экзамен к нему, сама вся расфуфырилась, накрасилась, охмурить решила Змея, выходит так минут через пять, вся в слезах, девки сразу к ней: «Ну как?» «Никак, срезал, г….н несчастный!» Дверь следом открывается, и Горыныч выходит: «Предмет учить надо, а не преподавателя презервативом обзывать!» Клавка как бросилась бежать с рёвом по коридору!

– Ни фига себе, она что – не знала про его слух? Да он шелест шпаргалок за десять рядов слышит.

За стеной снова послышался стук, напоминающий морзянку, вслед за этим дверь в комнату отворилась, и осторожно зашла однокурсница Катя.

– С какой доброй вестью пожаловали к нам, mademoiselle Catherine?

– Ребята, здрасте, что отмечаете? Я предупредить зашла, будьте осторожны – комендант решила сделать проверку в общаге на наличие нелегалов, сейчас она на втором этаже шмон наводит.

– Петрович, а как ты зашёл в общагу, да ещё с чемоданом? – с удивлением спросил Лёха.

– Катя впустила, – кивая головой на однокурсницу, ответил он. – Тёть Маша в продуктовый решила сгонять, и она, как всегда, её подменяла. Ma cher mademoiselle, с меня причитается! Проси всё, что хочешь, царица, всё будет исполнено.

– Парни, в коридоре полы надо помыть, сегодня ваша очередь.

– Ну вот! Как всегда, такое попросит! А попроще? Борща сварить, конспект переписать, а то сразу полы мыть!

– Что за шум, а драки нет? – в проёме двери показалась грузная фигура вахтёрши общежития тёти Маши. – Ребятки, ну-ка пересчитайтесь, сколько вас тут, а водочку кто пронёс в общежитие?!

– Ведь день рождения сегодня, Мария Семённа! – хлопая глазами, заговорили студенты.

– Чей ещё день рождения тут? У меня всё расписано, это вы вашему ректору лапшу на уши вешайте, а не Марии Семёновне.

– Ну, Винт, это ты у нас в дипломаты метишь – так давай, показывай чудеса словесности, – не без ехидства заметил Славик. – А то без выпивки останемся.

Только Винт открыл рот, чтобы возразить вахтёрше, как раздался взрыв с нижнего этажа. Вахтёрша изменилась в лице и раздражённо воскликнула:

– Вот обормоты, опять эти химики эксперименты делать затеяли, ну я вам покажу, что такое разъярённая русская женщина неопределённого возраста!

– Вот именно, займитесь ими, это они, наверное, перегоняют царскую водку в столичную! Либо треску жарят на купоросном масле, – посоветовал вахтёрше Винт.

– Как-то было раз, они меня пригласили на суп, – вклинился Лёха. – Я его попробовал, а он дизелем отдаёт, спрашиваю, чё за туфта, керосином прёт ваш суп-то, а они мне – значит, гороховый, а если скипидаром – значит, картофельный.

– Слушай, Гвоздь, ты мне голову не морочь, через пять минут я возвращусь – чтобы ни водки, ни нелегалов, а то придётся мне меры принимать!

– Мария Семённа, так это же Винт, а не Гвоздь! – не без сарказма воскликнул Славик.

– Я женщина нежная, а не мужик – у меня всё гвозди, даже шурупы с болтами, и полы мойте в коридоре регулярно. Всё!

– Вот насчёт женщины не очень-то и убедительно, – пробубнил Винт вслед уходящей вахтёрше.

Студенческое общежитие, построенное ещё во времена Хрущева, имело довольно-таки унылый вид, если посмотреть на него с внешней стороны: обшарпанная облицовка, облезшая краска на окнах, большие стеклянные двери, успевшие потускнеть от времени, маленький дворик со скамейкой, словно по какой-то дивной причуде сверху жизнь замерла вокруг него в ожидании лучших перемен. Но то, что происходило внутри этого здания, было полную противоположностью его экстерьеру. Стены общежития были ровно отштукатурены и покрашены в весёлый цвет детского поноса. Кое-где на стенах висели студенческие объявления: «Имейте совесть, возвратите сковородку», «Животных проносить в общежитие запрещено, даже крокодилов!», в уборной – «Экономьте туалетную бумагу», над унитазом – «Смывайте после себя вне зависимости от достигнутых результатов».