Пётр Прусов

АЕ: Вот, если вспомнить Пиха с его претензиями на президентскую должность. Мне кто-то говорил, что Вы каким-то образом участво- вали в кампании по первым и последним выборам генерального дирек- тора на ВАЗе 1989 года. Это так?

ПМ: Я был связан с этой кампанией. Это была великая дурь – вы-

боры генерального директора. На этой великой дури я предложил вы- двинуть кандидатуру Каданникова, который был тогда директором НТЦ. Фактически, стал его доверенным лицом. Эта история имела потом некое продолжение.

К концу 90-х годов на ВАЗ привёл одну импортную фирму консал- тинговую (тогда пытались всячески определиться со стратегией разви- тия) Михаил Москалёв, возглавлял тогда финансовый блок управления заводом. Эти импортные специалисты сказали тогда, что нам не надо ни «Приору» проектировать, ни «Калину», ни 2123 делать. Мол, де- шевле купить готовые модели. И уже ситуация складывалась такая, что этот проект решения должен был рассматривать совет директоров. Был я в ту пору зам. главного конструктора ВАЗа. Все проекты согласо- вывались, и эти фирмачи успели к тому моменту сломать всех, от кого требовалась согласительная подпись. Я переговорил с Ляченковым, Ни- колаевым – они, как члены совета директоров, согласились со мной – ВАЗу готовят могилу. Звоню Москалёву. Он во встрече отказывает – некогда, готовлю материалы к совету директоров. И тогда ДТР согла- совывает встречу с Каданниковым, как с председателем совета дирек- торов.

Встречаемся. Он пришёл к нам в «шоколадку», показал я ему наши наработки по последним моделям. Выпили мы за святого Георгия. И говорю ему: «Я хочу тебе напомнить, что именно я был твоим дове- ренным лицом на выборах в генеральные. Хочу напомнить тебе, что именно я был твоим доверенным лицом на твоих выборах в депутаты Верховного Совета. Завтра на совете директоров будет рассматри- ваться откровенная дурь. Сделай так, чтобы этого не было». Выпили мы ещё по несколько рюмок. И подписали протокол, в соответствии с которым все наши наработки получали официальное разрешение на дальнейшее развитие и внедрение. И, вообще, по всем позициям, по ко-

торым мы посчитаем нужным работать. Протокол подписали, и я, от- правив его по факсу всем нужным адресатам, отправился спать. Утром звонит Москалёв: «Ты что делаешь?!». – «Я же просил встретиться, но тебе было некогда». – «Я сейчас пойду к Каданникову и попрошу от- менить протокол». – «Плохо же ты знаешь Каданникова. Каданников не может в шесть утра подписать протокол, а в двенадцать дня его от- менить». Так и получилось. А случись иное решение – завод мог бы по- пасть в кювет. Думаю, что Каданников это понимал.

Мне терять в той ситуации было нечего – не свои же меркантильные интересы я отстаивал! Потом уже мне перезвонил Москалёв: «Пётр Михайлович, я внимательно перечитал протокол – это ведь не ваш стиль!». – «Миша, дорогой, все другие документы я писал трезвым!». Вот такое продолжение было у той выборной истории.

Каданников, как и любой человек – сложная натура. В нём наме- шано всё и всякое. Но мне всегда импонировало его необычайное чув- ство юмора, вплоть до сарказма. И деловой стиль решения вопросов. Вот ситуация с торговой маркой «Нива». По контракту ВАЗ после 2005 года не имел права выпускать «Ниву». И тогда в Антимонопольный комитет обратились Ассоциация автомобильных инженеров, Союз то- варопроизводителей РФ и журнал «4х4». Комитет признал пункты контракта, где судьба «Нивы» была плачевной, «ничтожными». При- ходит ко мне Милонас, генеральный «ДжиЭм-АВТОВАЗ»: «Пётр Ми- хайлович, почему АВТОВАЗ позволяет себе нарушать подписанный протокол?» – «АВТОВАЗ здесь не при чём. Я обратился от имени трёх, положенных по закону, общественных организаций.

Я – демократ. Но с позиций Пиночета.

АЕ: Пётр Михайлович, Вам не кажется, что последние лет 20 в ос- нове принятия любых решений лежат деньги, жажда наживы? Вы ведь по воспитанию – советский человек. Вам пришлось себя ломать в годы перехода к рынку?

ПМ: Да, соглашусь, деньги сегодня, возможно, единственная основа.

Коррозионная основа.