Пётр Великий в жизни. Том первый

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого… С. 24–25

[Гораздо позже] Генералу-полицемейстеру Девиеру, доносившему о явившихся кликушах, приказывал Пётр тако: «Кликуше за первой раз плети, за второй – кнут, а если и за сим не уймётся, то быть без языка, чтоб впредь не кликала и народ не обманывала». О ложно беснующихся говорил: «Надлежит попытаться из беснующагося выгонять беса кнутом: хвост кнута длиннее хвоста бесовскаго. Пора заблуждения искоренять из народа».

Майков Л. Н. Рассказы Нартова о Петре Великом. СПб., 1891. С. 14

Другое, шляхетская жена Кутузова, которой дом в Москве был на Петровке против Петровскаго монастыря, имела у себя образ богородицы, чрез которую ища себе богатство приобрести, многия чудеса онаго разславила и к большему того утверждению неколико таких кликуш у ней находилось, которых она своею молитвою исцеляла, чрез сей коварной вымысел немалое богатство собрала; но Пётр Великий, облича оными бабами, образ тот в монастырь с богатым прикладом отдал. В 1721 году случилось его величеству быть в церкви Исакия у обедни и услышал такую кликушу, которую тотчас плетью опробовал, оная же, не могши вытерпеть, повинилась, что по злости на деверя затеела, за что она публично наказывана. И как указы во все государство разосланы, чтоб таких, где явятся, в Петербург присылать, то так пресеклось, что уже нигде таких диаволов не осталось.

Татищев В.Н. Избранные произведения. С. 326–327

Обнаружа перед целым народом необузданное властолюбие своё, София решилась раздражить народ против Петра и Наталии. Убедясь из опытов, что самыя неистовыя клеветы сильнее действуют и скорее волнуют умы, она приказала сообщникам своим нарядить в боярское платье подьячего Матвея Шошина и препоручила, чтобы он, разъезжая с шайкою своей по стрелецким караульням, по улицам и по рощам, всячески оскорблял стрельцов и жителей. Исполняя сей приказ и производя различныя неистовства Шошин вопиял: «Я боярин Лев Нарышкин. Пётр и Царица сестра моя препоручили мне мстить за умерщвление двух братьев моих. Мы искореним всех наших врагов».

Молва, всё увеличивающая, каждый день выдумывала новые рассказы о лютости мнимого Нарышкина.

Глинка С. Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 1-16. М. 1825. С. 200

Не меньшая на сей же самый конец хитрость царевны была, в такие же выезды её в тот монастырь, по свидетельству того же г. Головина, и следующая: по приказу её должны были быть при ней при выездах и докладчики дел, которые в монастыре и докладывали ей всегда почти, по делам сколь важным, столь и трудным к решению; и она, выслушивая их, ни мало не думав, давала весьма дельные резолюции, чему не только простой народ, но и сами докладчики и председатели приказов, всегда же при ней в такие выезды присутствовавшие, удивлялись и превозносили проницательный разум её, не ведая того, что она те самые дела, по которым докладывали ей тогда, брала к себе в комнату и, рассматривая оные с умными советниками, заготовляла заранее на это время резолюции. О даваемых ею решениях в монастыре сём упоминает и Татищев, в примечаниях своих на «Судебник» царя Ивана Васильевича.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого… С. 26