Пир во время чумы

Гуров нажал кнопку, экран погас.

— Его я тоже хочу арестовать. Но ров, дьявол вырыл ров. — Гуров закурил, посмотрел на пистолет в руке Акулы, пожал плечами, сказал равнодушно:

— Хочешь застрелиться? За ради бога! Только не в этом доме. И потом Настя. Девочка ни в чем не виновата.

— Почему себя? — прошептал Акула, бледнея. — Я пришью тебя, господин полковник!

— А я тут при чем? Нашел крайнего. И я тебе толково объяснил, что этого делать не следует. Спрячь пушку, а то отниму, привлеку за незаконное хранение оружия.

— Как собаку!

— Мальчик. — Гуров вздохнул, уперся пистолетом Акуле в живот. — У тебя и предохранитель не снят, а у меня необходимая самооборона. — Он вынул пистолет из вялых пальцев Николая, положил в карман. — Хозяину лесопилки оружие носить не положено. Пойдем, будем жить дальше и думать, как закопать тот дьявольский ров.

Они вышли в гостиную. Настя взглянула на жениха, выпрямилась и застыла. Стас наметанным глазом определил ситуацию, налил стакан водки, поднес Николаю.

— По русскому обычаю, на посошок.

— Да-да. — Николай выпил водку машинально, не ощущая вкуса.

Стас подал Насте норковую шубку, Гуров пошел провожать гостей к машине, подсадил Настю, почувствовал, как дрожит ее тонкая рука, обошел машину, оперся на открытое окно водителя.

— Ты в отношении цирка и пекарни не забудь. Помнишь мужика в кадре, отдельно стоял? Мой друг, его семью твои парни по пьяни расстреляли, он сейчас умирает. Мефодий тебе пару слов скажет. Ты сейчас ни о чем не думай, занимайся лесопилкой. Если у тебя дела пойдут, я Буничу подскажу, он тебе западного инвестора подкинет.

— А вы пока копать будете? — глухо спросил Николай, заводя мотор.

— А чего копать, у тебя все на поверхности, пока неподсуден... Если больше ничего нет, — ответил Гуров.

— А если есть?

— Найду обязательно, — заверил Гуров. Гуров прошел за машиной до ворот, помог сторожу опустить шлагбаум.

— Это ведь для его ребят глупость одна, — буркнул сторож.

— Ясное дело, — согласился Гуров. — А ты кому названиваешь? Если Сапсану, то сегодня отдыхай, я ему сейчас сам звонить буду.

— Да? — Сторож глядел испытующе. — Ну, заходи, звони.

— Спасибо. — Гуров вошел в сторожку, сел к телефону, набрал номер. Старый вор не отвечал. Тогда сыщик набрал номер Николая, почти сразу сняли трубку.

— Слушаю. — Низкий голос Варвары с кем-то спутать было невозможно.

— Здравствуйте, Варвара Никитична, не волнуйтесь, ваши молодые выехали домой.

— Ну и слава богу. — Голос Варвары помягчел.

— Мефодий Сильверстович у вас? — спросил Гуров. — Дайте, пожалуйста, ему трубочку.

— Да что случилось-то? — Варвара вновь забеспокоилась.

— Все в порядке, — ответил Гуров и подумал, что не только у обывателя, но и у него, опытного сыщика, отношение к ворам и убийцам как к существам ублюдочным, лишенным всяких человеческих чувств. А вот Варвара, неизвестно сколько раз сидевшая и во скольких преступлениях замешанная, волнуется, как обычная женщина, когда ее “дитятки” уехали в гости и припозднились.

— Слушаю, — послышался голос вора в законе. И этот человек, на чьей совести людской крови немало, тоже волновался о своих. Судьба Николая была ему явно не безразлична.

— Полковник Гуров, Мефодий Сильверстович, — заговорил сыщик. — Я тут с Николаем побеседовал и понял: в убийстве депутата Старовой ваш крестник замаран крепко.

Говоря, Гуров перемежал правду с ложью, понимая, что даже старый и опытный вор не сможет отличать, где он блефует. Сыщик все просчитал: прямых улик, доказывающих, что Николай принимал участие в организации убийства, либо вообще не существует, либо добыть их невозможно. И Гуров решил выжать максимум из создавшейся ситуации.

— Мефодий Сильверстович, вы прошли огонь, воды и медные трубы, видели ментов разных, так вот, я не самый глупый из них. Поломать алиби вашего крестника — дело пустяковое. Я пошлю людей в аэропорт, они покажут фото, которыми сейчас обклеен город, работникам и найдут свидетелей, которые подтвердят, что Николай летал в интересующие нас числа в Москву. По фототелеграфу я передам его фото своему начальнику, тоже очень толковому сыщику. Через час каждый участковый в Москве фотографию получит, и к утру мы будем знать, в какие числа и сколько дней он жил в Москве. Вы меня поняли?

— Понял, господин полковник. — В голосе Мефодия зазвучали одновременно угроза и насмешка. — Ведь вы, когда выносите смертный приговор, даете нам право на последнее слово.

— Смертный приговор отменен, Мефодий Сильверстович, — ответил Гуров. — Доказать, что Николай не лежал в Котуни в постельке, а находился со своими людьми в Москве, где они и застрелили депутата Старову, — дело несложное.

Доказать присутствие Николая Тишина в Москве было действительно нетрудно, а вот доказать его участие в организации убийства представлялось сыщику делом очень сомнительным. И Гуров продолжал плести свое кружево из правды и полуправды: