Пир во время чумы

— Молодец, если учесть, что ты не слышал ни того ни другого, комплимент сложил просто классный. — Гуров смахнул снег со ступенек крыльца, сел. — Я говорил, как человек, который пупком ощущает ствол пистолета. Не делай из меня героя, я в меру трусливый парень. Но когда буравят стволом, умею собраться.

* * *

Рано утром Станислав натянул тренировочные штаны и, оскальзываясь на раскисшей дороге, двинулся трусцой в сторону центра. “Наружку” он не заметил, хотя не сомневался, что наблюдают за ним внимательно. Бандит, живущий в городе, не станет мокнуть на промозглом ветру, а зайдет в любой дом, попросит у хозяйки кружку чая, сядет у окна, и все ему станут улыбаться, а он от щедрости угостит ребенка конфетой — ну отец родной, если последний сбежал или его по недоразумению пристрелили.

Мокрый от пота и висевшей в воздухе влаги. Стас через час вернулся, долго хватал воздух губами, наконец проговорил:

— Весь город заклеен портретами аж двух кандидатов в мэры. Во парни удивились: напечатали портреты давно, но братва клеить “не советовала”. Вдруг ночью пришла команда — “порекомендовали” быстренько залепить портреты Николая. Теперь весь город судачит, живой он либо нет.

— Прими душ, иди завтракать, — велел Гуров. — Будем планы планировать, кроссворды составлять, думу думать. И вообще заниматься ерундой, оперативникам совершенно чуждой.

Тут же зазвонил телефон.

— Москва, Лев Иванович, хватай трубку.

— Доброе утро, Петр. Как спалось? Как в Москве погода? — спокойно заговорил Гуров. — У нас все нормально, только грязно.

— Здравствуй, Лева, судя по голосу, ты с тоски не злоупотребляешь, с утра бодренький, — ответил Орлов. — У нас дождит, в Думе решают: раз денег все равно не хватает, может, их вообще отменить к чертовой матери. Я уже подзабыл, как там у основоположников сказано. При коммунизме деньги останутся или каждый берет по потребности, кто сколько унесет?

— Вам бы все шутить, Петр Николаевич. Генералы любой власти нужны и всегда сыты. Мы вчера с приятелями ужинали, затем телевизор смотрели, классную киношку. У людей сильные впечатления. Затем долго говорили за жизнь, решили, что худой мир лучше доброй ссоры.

— Помоги вам господи, — ответил Орлов и вздохнул с облегчением. — Как там проверка, Станислав много дерьма нарыл?

— Хватает, дерьмо не золото, оно поверху плавает. В общем, у нас все в норме, скоро не ждите, привет супруге и позвони Марии и домой Стасу, скажи, не загораем, но и с голоду не пухнем. Будь здоров. — Гуров положил трубку. — Ну, коллеги, давайте кофейку выпьем и решим, как жить дальше.

Стас показал на потолок и пошутил:

— Погода роскошная, пройдемся по саду.

— Не успеем, — возразил Гуров. — Но сначала кофе.

— Темный ты человек, Лев Иванович, — сказал Станислав. — Когда в каждой избушке лампочка Ильича светит, ты все одно в прогрессе человеческой мысли сомневаешься.

— Кофе налит давно, господа полковники, — заявил майор Шаров. — Вы от начальства далеко, а мне на службу надо.

После завтрака оделись, вышли в сад.

— Семен, ты отправляешься в контору, передаешь генералу поклон, говоришь, мол, полковник Гуров простыл, ему горчичники ставят или любую другую глупость. Составь список группировки покойного Кастро, узнай, кто из них сейчас в городе. Интересующие нас голуби улететь не могут, им не велят.

— Считаешь, что из кастровских, а не из своих выбрал парней наш дружбан? — спросил Стас.

— Сколько тебя учу, Стас, не задавай вопросов, когда знаешь ответ, — нахмурился Гуров. — Семен, в списке пометь братков приближенных, авторитетных, они нас не интересуют. Вычеркни очкариков, хромых, пьющих сильно.

— Тогда никого и не останется, — заметил майор.

— Останется, — убежденно изрек Гуров. — На них следует сделать установки. Тебе самому нельзя, и людей нужных у тебя нет, список к вечеру отдашь мне. Человек слаб, а люди хорошие деньги получили. Несмотря на водку и природную дурь, машины никто из них не купит, а новый телевизор или пальто жене либо детишкам очень даже может. Один адрес дай Станиславу, лезть и разговаривать он не может, а просто пройдет мимо, так, без всякого риска. У Стаса глаз острый, чего-нибудь да сфотографирует... Стас, ты на базаре теперь человек, считай, свой, разрешаю распить бутылку с местной знатью. Ни одного вопроса. Костери меня: мол, возвращаться не хочу, личными делами занят, а тебе в Москву надо. Может, кто чего и сболтнет ненароком.

— Спросят: мол, Акула с девахой у вас вчера обедали? Мне что отвечать — такого, мол, не было?

Гуров смотрел на друга, не удостаивая ответом. Стас поежился, буркнул:

— Ну, извини. — Затем рассмеялся и добавил: — Скажу, мой начальник Николая Тишина в школу милиции приглашал. Чем разговор закончился, я не знаю, а любопытные могут спросить у самого Акулы. Пойдет?

Гуров улыбнулся, показал большой палец.