Пир во время чумы

Три года назад Гуров воевал в этом городишке с местной мафией. Начиналось все с цирка, где сыщик познакомился с замечательными людьми, среди которых ему стали особенно близки трое.

Директор Алексей Иванович Колесников, крепкий, властный мужик, любитель хорошего чая и подлинный художник в изготовлении тортов, пользовавшихся огромным успехом не только в городе, но и за его пределами.

Заместитель директора по хозяйственной части, в прошлом акробат под куполом, в молодости сломавший ногу и оставшийся хромым на всю жизнь, хитрющий и безгранично обаятельный Александр Аверкин, за свою хромоту прозванный Сильвером. Кто помнит — в честь знаменитого пирата из книжки “Остров сокровищ”.

И, наконец, коверный, непревзойденный артист Николай, фамилию которому заменило прозвище Классик, любимец всего города, горький пьяница, ежедневно выходивший на манеж и творивший чудеса.

Во время боев, какие вел в городе Гуров, все трое оказали ему огромную помощь, практически спасли жизнь. А сыщик Гуров никогда ни у кого в должниках не оставался. И сегодня, когда сыщик находился в сложнейшей ситуации, бог, видимо, вспомнил грешника и подбросил ему одного совсем больного, двух беспомощных и нищих друзей-кредиторов.

Он понимал, что так думать нельзя, но человеку не дано управлять своими мыслями. А Гуров был только человек, и, готовясь принимать городского авторитета, он не мог отделаться от мысли, что Акула стрелял по голодной очереди и убил жену и дочь Капитана, пусть не сам стрелял — стреляли его люди, возможно, стреляли и враги, но причастность Николая Тишина к убийству семьи Колесникова и в результате к уничтожению прекрасного человека не вызывала сомнений.

Голова у сыщика была лишь одна, рук, как и положено, только две. А он не мог даже сосредоточиться на предстоящем разговоре. Стас и местный майор, конечно, не сомневались, что у старшего все продумано и выверено, и необходимые улики — вот они, только протяни руку.

* * *

Серебристый “Мерседес” вкатил во двор бесшумно. Сторож пробежал от своей избушки, отворил дверцы. Николай легко вышел, подал руку Насте. Девица, зардевшись, ступила точеными ножками в туфлях на тонких каблуках и высоко подняла голову.

— Здравствуйте, здравствуйте! — Стоя на крыльце, Гуров распахнул дверь, посмотрел на счастливое девичье лицо и подумал: наверняка туфли на каблуках надела впервые, смотрит с гордостью, влюблена и счастлива, а я, сукин сын, все человеческое счастье поломаю, останутся лишь руины. И так сыщику стало тоскливо, что он чуть не застонал.

Николай оказался прозорлив и, пожимая хозяину руку, участливо спросил:

— Никак зуб проснулся, господин полковник?

— Хуже, — односложно ответил Гуров, помогая Насте снять невесомую шубку.

— Хорош дом у Бунича, зависть берет. — Николай отер с ботинок грязь, прошел в комнату, кинул взгляд на стол, усмехнулся: — А угощает магнат не шибко.

— Холодильник ломится, — ответил Гуров. — А на столе то немногое, что позволяет офицерское жалованье.

— Гордыня заела? — Николай подмигнул.

— Просто не люблю одалживаться, — пояснил Гуров. — Мы же с Буничем не друзья. Столкнулись раз, и только. Да, Николай Николаевич, а три года назад вас в городе вроде не было.

— Я тогда из иных мест возвращался и до Котуни еще не добрался. В те места обратно не собираюсь. — Николай взглянул многозначительно.

— В народе говорят, от сумы да от тюрьмы не зарекайся.

Гость не ответил, но глянул сердито.

— Что же вы Варвару Никитичну не пригласили? — вмешался в разговор Стас. — Знатная женщина, душевная.

— Это когда ухвата у нее под рукой нет, — неожиданно сказала Настя, опускаясь на подставленный Стасом стул.

— Самое страшное в выпивке — это перерывы. — Стас взял бутылку токая, поклонился Насте: — Разрешите поухаживать?

Девушка взглянула на Николая беспомощно, он хохотнул:

— Мы люди простые, к водке привыкшие.

— Как прикажете. — Стас ловко наполнил рюмки водкой.

Николай поднял свою рюмку, хотел сказать, но Гуров его опередил:

— За прекрасную даму, которая почтила нас своим присутствием за этим столом. Мужчины пьют стоя. — Он по-гусарски отставил локоть, поклонился Насте и выпил. — Счастья вам, голубушка, если оно еще существует в этой стране.

— Силу надо иметь, господин полковник. Все остальное приложится, — изрек Тишин.

— Вы не первый это сказали, — заметил Гуров. — У вас были широко известные предшественники — Гитлер, Сталин. И сегодня в нашей Думе можно найти, приятные люди.

— Я не политик, господин полковник. — Николай немного смутился. — Вы, кажется, мент? Вы людей уговариваете, воспитываете?

— Воспитанием должны заниматься мама с папой. Я знаю, ваша жизнь не сложилась, так вы не одиноки, только не каждый человек с трудной судьбой хватается за пистолет, — ответил Гуров и сменил тему разговора. — Мы чертовски трудно живем, но, надо признать, возможности выбора безграничны. Возьмем вас, имеете лесопилку, светлую голову, организаторские способности. Я не говорю о высоких материях, но вы можете зарабатывать большие деньги, ездить по многим странам, возить жену. — Он повернулся к Насте. — Вы хотите побывать в Италии, Париже?..