Пир во время чумы: повести

— Так только кажется, Марина Сергеевна. Играете, каждую минуту играете. Сейчас, например, играете роль, — он на секунду задумался, и Марине показалось, что он сдержал улыбку, — светской беззаботной женщины. А на самом деле у вас масса забот. Когда вы остаетесь одна, вы думаете…

— О чем думаете вы, Сергей Иванович? — перебил Миронова Семин.

Марина благодарно посмотрела на Семина. Миронов прикрыл пальцами тонкий рот, и Марина обратила внимание, что глаза у актера желтые, словно две большие веснушки, под стать тем, что покрывали все лицо и руки, а светлые волосы сильно пробиты сединой.

— Откровенность есть своеобразный стриптиз, — сказал он, — а при моем сложении не рекомендуется раздеваться.

Мимо гордо прошествовали две особы неопределенного возраста.

— С добрым утром. — Марина посмотрела им вслед и увидела ширококостного мужчину, который шел под руку с официанткой.

— Сестренка, — сказал он и остановился, — я буду сидеть за этим столом. — Он отодвинул стул у соседнего стола. Сделал легкий взмах рукой, и на его ладони оказалась конфета. Он осторожно опустил ее в нагрудный карман девушки. — Холодное боржоми — моя слабость.

Официантка хихикнула и убежала, а мужчина посмотрел на Марину, как на старую знакомую, и сказал:

— С добрым утром. — Он перегнулся и вынул из-под ее салфетки бумажную розу. — Простите, что не настоящая: нелетная погода, и самолеты с юга задерживаются.

Семин платком вытер углы рта и как бы про себя пробормотал:

— Не пансионат, а паноптикум. Актеры, клоуны… Бред, но интересно.

— Разрешите представиться: Михаил Алексеевич Зотов. — Мужчина, приподнявшись, поклонился.

— Совсем забыл. — Семин встал. — Мне срочно надо позвонить в Москву. Ради бога, извините. — Он хотел сказать что-то еще, но посмотрел в сторону и вздохнул.

Марина проследила за его взглядом и увидела парня, который вчера устроил скандал. Парень подошел и, глядя на вазочку с салфетками, на торчащую из нее розу, старательно, как заученный урок, проговорил:

— Извините меня, пожалуйста, я вчера выпил лишнего. — Он переступил с ноги на ногу, упрямо мотнул головой и посмотрел на Семина. — А тебя я как-нибудь…

— Топай, счастливое дитя. Топай, — улыбаясь, миролюбиво ответил Семин, посмотрел на Миронова, который, не обращая ни на кого внимания, с удовольствием доедал завтрак. — Простите, я бегу звонить.

— Ради бога, — сказала Марина.

Она отхлебнула из стакана остывший чай и посмотрела на актера, который сидел откинувшись и безразличными глазами оглядывал столовую.

— Что-то мы с вами приуныли, Сергей Иванович. — Марина вынула из вазочки бумажную розу и, как живую, поднесла ее к лицу.

Миронов недоумевающе посмотрел на Марину и долго думал над ее словами, его длинное лицо задвигалось и ожило.

— Приуныли? Да, да! Зритель ушел, — он показал рукой на стул Семина, — играть не перед кем. Вот так-с.

— У вас навязчивая идея.

— Я не так глуп, как вы… — Миронов сделал паузу, — думаете.

При выходе из столовой они столкнулись с мужчиной в темных очках и с палочкой, которого вела под руку официантка.

— Благодарю, — говорил слепой, — я с одного раза запоминаю дорогу и больше вас не побеспокою.

Марина проводила взглядом прямую, напряженную фигуру с запрокинутой вверх седой головой и сказала:

— А мы еще на что-то жалуемся.

— Жалуемся, — повторил актер, глядя себе под ноги. — Марина Сергеевна, вы можете отличить свои туфли от других того же размера и фасона?

— Когда произошел очередной заезд отдыхающих?

Балясин смотрел на сверкающие сапоги лейтенанта милиции и молчал. Он никак не мог понять, почему в такую непогоду сапоги у милиционера абсолютно чистые. Сапоги расхаживали по крашеным половицам балясинской комнаты, и сапоги, и половицы скрипели.

— Гражданин Балясин, — сапоги остановились и повернулись к Балясину тупыми блестящими носами, — вы поняли мой вопрос?

— Три дня, как приехали. А я приехал позавчера, — ответил за отца сидевший в углу Виктор. — Я освободился досрочно, сидел за кражу.

— Мне это известно, Виктор Владимирович. Но вы же не могли украсть деньги у родного отца.

Виктор посмотрел на морщинистое лицо отца с обвислыми усами.

— Такие деньги, — он мотнул головой. — Небось в деревню хотел отослать?

— Что теперь… — Балясин пожевал губами и добавил: — Долю братову хотел. Ему моя мать сродни была.

Виктор кивнул на отца, постучал пальцами по виску и отвернулся. Лейтенант подвинул ногой табуретку и сел.

Следователь уже написал протокол осмотра, опросил обоих Балясиных и ушел, а он, участковый, остался. На теоретических занятиях осмотр места преступления и допрос потерпевших и свидетелей выглядели несколько проще. Во-первых, всегда были какие-то улики, что-то вещественное: любой преступник оставляет следы. А этот не оставил! Замок не поврежден, все вещи на своих местах, ничто не говорит, что в комнате побывал посторонний. Следователь, человек профессиональный и дотошный, безучастно оглядел комнату и сказал: