Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

- Хорошо! Давайте, на самом деле, я так рада с ним поговорить! - уже радуясь возможности поговорить с любимым, ответила Таша и, через некоторое время, услышала родной голос. Как ни была она рада, ей опять пришлось врать, что она не может встречаться со Славой. Они говорили обо всем и ни о чем. Спрашивали друг друга, как их дела и рассказывали, как они скучают друг по другу. Главным в разговоре было слышать голос, а не то, что он говорил. Но вот Слава стал расспрашивать, когда она освободиться от этой астральной учебы, и когда они, наконец, встретятся - и ей стало действительно плохо. Врать и опять врать она ему уже не могла. Тогда она решилась на последнюю уловку, сказав Славе, что от нее требуют прервать разговор, и попросила дать трубку ангелу. После горячих слов прощания со Славой, она услышала голос Буля:

- Чем могу быть полезен? - галантно ответил он.

Таша выдохнула в трубку, будучи уже не в силах сдерживать боль:

- Мне нужна Ваша помощь!

- С удовольствием помогу! Это, на самом деле, первейшее удовольствие для ангела. Так уж мы устроены! Ждите меня через…полчасика!

Таша сидела с мобильником в руках, уставившись в одну точку. Ее мысли продолжали метаться из одной крайности в другую, никак не находя решения проблемы. Из состояния горестных дум ее вывел родной женский голос.

- Таша, кто-то знакомый? - спросила Лиза, видя Ташу в смятении и не зная, как ей помочь.

- Да, Слава. Он в астрале, но я не могу с ним встретиться. Сейчас здесь будет ангел, сопровождающий их, и мы выясним, что нам делать.

- Его случаем не Буль зовут? - спросила Лиза.

- Да, а ты откуда знаешь? - насторожилась Таша. - Смешное какое-то имя у него.

- Да он и сам смешной. Я не говорила тебе, потому что он просил пока не волновать тебя понапрасну. Он предупредил меня, как и всех, кто что-либо знает про то, как твои друзья сюда попали, хранить все в глубочайшей тайне. И представь себе, он говорил от имени Службы Равновесия. А это значит, что разглашение этой тайны попахивает развоплощением!

- А почему же меня не предупредили? - удивленно спросила Таша. - Я ведь могла болтнуть ангелу спасителю!

- Тебя пожалели. Ты ведь итак была под постоянным наблюдением. Не хотели тебя лишний раз тревожить. А сейчас, видимо настала пора и с тобой поговорить.

- Да, настала, - печально сказала Таша.

Через некоторое время на дорожке, ведущей от входной калитки, появился лохматый парень в драном джинсовом наряде. Он шел, смешно подпрыгивая и насвистывая, как будто в ритм какой-то мелодии.

- Привет! Заждались? - улыбаясь, спросил парень. - Что-то настроение у вас не самое лучшее! Да, кстати, я Буль, а ты Таша? С Лизой я уже знаком. Должен признаться ты о-очень привлекательная девушка. Да, я вполне понимаю Славу!

Все это Буль выпалил радостным словесным фонтаном, не давая собеседницам втиснуть ни единого слова и, как бы против их воли, повышая общее настроение беседы. Он сразу же попросил у Лизы извиняющимся тоном:

- Лиза, можно мы останемся ненадолго с Ташей вдвоем поговорить?

- Конечно! - спохватилась Лиза своей недогадливости. - Знаете, вы беседуйте тут, пока не надоест, и приходите в дом. А я пока поставлю чайку!

Пока Лиза шла домой, Буль сел, поставив стул прямо напротив Таши, и спросил ласково:

- Ну как тебе у нас в астрале?

- Хорошо, - дежурно скучным тоном ответила Таша.

Буль вздохнул, посмотрел внимательно на Ташино лицо. Она почувствовала, как его зеленые глаза поймали ее взгляд и не отпускали его больше. Не отрывая взора, он взял ее руки в свои. Потом, все также держа за руки и глядя в глаза, он сполз со стула и встал перед ней на колени, а она все никак не могла оторваться от этого взгляда, как будто растворяясь в этих зеленых глазах. Буль прошептал:

- Сейчас, вместе со мной, все ангелы стоят перед тобой на коленях. Я прошу тебя - не грусти. Мы очень сожалеем о том, что сделал с тобой один из нас, и просим твоего прощения. Вы со Славой должны были прожить долгую и счастливую жизнь на Земле. Но я не дам тебе грустить. У вас со Славой еще все впереди. Доверь мне твою печаль, и мы найдем решение твоих и его проблем.

Таша чувствовала, что его взгляд вытягивает из нее все тревоги, и в ее душе воцаряется спокойствие и уверенность, а тоска и беспокойство уходят, вместе с хлынувшими по щекам слезами. С души словно свалился камень. Она почувствовала себя, как будто кто-то большой и сильный взял на себя все ее заботы и защитит ее от любых проблем.

- Я вижу, тебе стало немножко легче. Давай сейчас спокойно подумаем над вашей со Славой судьбой, - тихим и спокойным голосом сказал Буль и сел обратно на стул. - Я понимаю, что ты догадалась о ждущей вас со Славой проблеме.

- Слияние! - Таша смогла шепнуть только одно слово.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное