Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

Вторая, очень странная пирамида называлась мир Древа. Этот мир вообще не имел твердой опоры и представлял собой одно огромное древо, которое росло непонятно откуда и выходило своей вершиной в бесконечность. Диаметр ствола был с километр, а ветки, толщиной начиная с полкилометра, простирались во все стороны, постепенно ветвясь и сужаясь, километров на десять, на концах становясь узкими - всего до десяти метров шириной. Эти, самые узкие веточки увенчивались плоскими листочками метров по триста в диаметре и располагались почти всегда параллельно предполагаемой земле. Так что, каждый лист представлял собой хорошее поле для гольфа, причем, походя на него мелким пушком, вполне напоминающим траву. По ветвям проходили дороги, а на листьях часто устраивали жилища. Сообщения между ветвями осуществляли или по подвесным мостам или сверля туннели в стволе. Там же добывали воду, вскрывая сосуды, питающие дерево. Ближе к стволу царили сумерки, было всегда безветренно и сухо, но, чем дальше отходить от ствола по ветвям, тем больше солнца и дождя попадало на листья. На самых концах начинался экстрим, в виде удерживания на качающихся листьях с риском попасть под дождь, иногда льющий водопадами с мокрых листьев.

Но если бы вся эта буйная фантазия ограничивалась деревом! Они же напридумывали себе такой очумелый мир животных, что и в кошмарном сне не присниться. Во-первых, кучу домашних насекомых размером поболе человека: вроде жуков древоточцев-туннелепроходчиков; высокоудойных пчел, дающих молоко, а не мед; тягловых майских жуков, или верховую саранчу для полетов. Самым отважным занятием было сражаться с местными колибри, которые вечно пытались сожрать весь урожай сахара, производимый гигантскими цветами дерева. Не менее гигантские плоды служили источником корма для мясных улиток, гусениц и прочих съедобных деликатесов. Выращивание и сбор плесневых грибов на нижних сторонах листьев - самого крутого деликатеса, и охрана цветов были каждодневным экстримом, выполняющимся на летающей саранче размером с двух коней. В своих садиках они тоже выращивали декоративные грибы самых разнообразных и причудливых форм. Они даже умудрялись делать небольшие озера, выдалбливая каверны в основаниях ветвей и пуская туда воду из ствола. Пробыв в этом мире полдня, катаясь на жуках по тоннелям и ветвям, и летая на саранче вокруг цветов и грибных плантаций, я понял, что с удовольствием еще пожил бы и здесь.

"А сколько еще столь же удивительных миров расположено в астрале? А если посетить пирамиды других цивилизаций? Нет, надо привыкать ко всему потихоньку, чтобы не съехать окончательно с катушек. Правильно, что ангелы-хранители проводят душу сначала по обычным мирам и потом рекомендуют вначале пожить в мире, близком к реалу, чтобы отпустить свою фантазию постепенно, не превратившись в эксцентричного маразматика" - мои воспоминания прервала знакомая, ехидная харя лохматого хиппи, подвалившего с кружкой пива к моему столику.

- Эй пацан! Тут че, не занято?! - рявкнул хиппи, плюхаясь на свободное место.

- И не лень придуриваться?! - с усмешкой приветствовал я Буля.

- А чтоб ты понимал в жизни! Серьезное отношение способно погубить любое дело! - ворчал и одновременно булькал пивом Буль.

- Где-то я уже слышал эту астральную философию, - мне вспомнился Дед-Морозовский подход к делу.

- Кстати, как твоя крыша - еще не съехала? Столько миров за три дня! - не обращал внимания на мой вопрос ангел.

- А ты-то откуда знаешь? - оторопело спросил я.

- Помни! У ангельской мафии руки длинные! - перефразировал известную поговорку Буль. - А если серьезно, то ты же сам пользуешься нашей защитой, а она всегда с нами на связи. Не для того, чтобы следить, а чтобы прийти на помощь, если понадобиться. Но такую информацию, сколько миров ты посетил, она оставляет.

- Ладно тебе про миры… Ничего моей голове не сделается, все равно она ненастоящая - я постучал себя по макушке изображая, какая она пустая изнутри.

- Ну, если посмотреть на это повнимательнее, то она и не была никогда такой уж настоящей! Между тем, какой она была и есть сейчас, не такая уж и большая разница! Ведь реал, просто очень тщательно и достоверно придуманный мир, а наши миры, это тот же реал, только с большей степенью свободы. Ну может, некоторые миры продуманны похуже. Вот и все! Так что, твоя голова, как была в реале пустым местом, так им и осталась в астрале! - насмехался надо мной Буль.

- Отлично, а кроме насмешек над моей пусть и дубовой, но вполне крепкой головой, у тебя есть какое-нибудь дело? - продолжал я разыгрывать брюзжащего ворчуна.

- Дело-то есть. Но дельце деликатное… - Буль задумчиво посмотрел на меня, будто оценивая - говорить или нет. Потом, видимо окончательно решившись, придвинулся поближе и стал рассказывать о ситуации, сложившейся между Славой и Ташей. Выслушав всю историю, я спросил:

- А что уж тут такого страшного? Ну соединятся они и будут по очереди ходить в реал! - не понимал я проблемы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное